– Не знаю, – ответила девушка. Слезы вновь навернулись на глаза.
– Поверь! Пойдем со мной. Покажи только – куда. Нам без отца все равно детей не спасти.
Выдренкова молчала целую минуту – вечность для спешащего Андрея, – потом кивнула, ведь она совсем не знала, как поступить. И Варя с мальчиком пошли через город обратно к перекрестку, на котором лось сразил Михаила.
Большой, размером с ладонь, рыжий жук ползал по корпусу лежащего на боку корабля. Фасеточные глаза наблюдали за округой, длинные усы шевелились, а мандибулы непрестанно двигались, кромсали податливый металл. Податливый потому, что жук выделял органическую кислоту, а она очень хорошо разъедала почти любой материал. Поэтому для Земли насекомое было своеобразным чистильщиком. Рано или поздно подобные жуки расплодятся в немереном количестве и сожрут все, что когда-то построил человек. Сотрут каменные и металлические наросты с лица земли, и ничто уже не будет напоминать о людях, эволюционировавших в обычных паразитов, которые, почувствовав себя единственными хозяевами планеты, чуть ее не уничтожили.
Жук перестал двигаться. Его фасеточные глаза из серого монохрома окружающего мира выделили две нечеткие фигуры, в отличие от всего остального, движущиеся явно к обеденному столу насекомого. Жука это совсем не устраивало, поэтому он раскрыл рыжие надкрылья, распрямил полупрозрачные перламутровые крылья и неуклюже взлетел, громко жужжа.
– Ну, вот и пришли! – сказала Макаренко, указывая на свое «гнездо» на накренившейся вместе с кораблем мачте. Михаил с сомнением осмотрел ржавое судно, бывшее когда-то грозным боевым крейсером.
– Это ж каким ветром его сюда занесло? – высказал он вслух свои мысли, на что Софья пожала плечами.
– Думается, ураганным. Да ты не обращай внимания! Залезай! – и сама, словно дикая кошка, схватившись за поручни, вскарабкалась наверх. – Ну, ты чего там? Особого приглашения ждешь? Так учти: его не будет.
Прохоров ухмыльнулся и тоже схватился за поручень. Одной рукой, другой… и тут же свалился на землю, застонав. Левая рука вспыхнула болью.
– Может, на земле все обсудим? – простонал мужчина. К боли в руке вдруг добавились и все остальные шишки, которые Михаил успел получить за последние дни. И не сосчитать!
– А чем тебе гнездо Совушки не угодило?
– Швы на руке разошлись, – сообщил мужчина, поднимаясь с земли, он вновь чувствовал влагу в районе раны. Сова хотела съязвить, но передумала, спустилась и помогла Прохорову добраться до «гнезда», а потом еще и обработала, и перевязала рану. Михаил поблагодарил, достал из рюкзака сушеное мясо лягухи и протянул Макаренко.
– Что это? Оленина? – спросила она, принимая кусок и обнюхивая.
– Лучше! Лягушатина! – сообщил мужчина и начал жевать свою порцию мяса. Софья скривилась и протянула свою долю обратно.
– А нормальные животные у вас водятся? Обязательно всякую гадость жрать? – спросила девушка.
– Ну, скажем, далеко не гадость, – ответил Михаил, с большим удовольствием уплетая большой кусок янтарного, полупрозрачного мяса. – А другие звери оттого и не водятся, что водится этот. Я даже как-то думал приручить попробовать, но больно уж глупые и прожорливые.
– Бррр, – только и смогла выдавить Сова.
– Как хочешь, – Прохоров забрал кусок мяса и бережно уложил его в рюкзак. Еще пригодится.
– Так ты за детьми сюда пришел?
– Да, – кивнул Михаил. – Кто-то убил моих жен и увез всех детей, кроме Сашки. Она со мной охотилась, когда пришла беда, а сейчас где-то там. И дети где-то там. – Прохоров ткнул рукой с ножом в сторону города. – И мне надо побыстрее найти ее и остальных детишек.
– Не надо уже их искать, – помотала головой Макаренко. – Там они.
– В монастыре? – мужчина аж привстал от волнения, но тут же сел обратно, боясь оступиться и пролететь меж лееров на землю. Достаточно с него на сегодня падений.
– Так и есть, – кивнула Софья. – Я только сегодня сюда прибыла, но уже успела разглядеть на стенах вооруженную охрану. Пока насчитала пару человек, но стены ограничивают мои разведывательные возможности.
– Занимательно, – кивнул Михаил, дожевывая кусок мяса. – А сама-то откуда будешь? И что у тебя за интерес к детям?
– Интерес? – черты лица Макаренко вдруг застыли, словно девушка пыталась сдержать рвущиеся наружу чувства. – Моего отца убили!
– Прости, – Михаил похлопал Софью по плечу.
– Не прямо вот эти, конечно, – отмахнулась Сова. – А те, что в Ярославле. Они как-то связаны.
– В Ярославле тоже люди живут? – удивился Прохоров.
– Ага. Чего не жить на бензиновых и нефтяных бочках? Каждый сможет. Так вот, как узнала, что они детей сюда отправляют, так и пошла. Сначала дети, а потом – месть. Месть-то – она никуда не денется, пока жива я или они. Ну, что? Может, посмотрим, что у них да как?
Девушка сняла с мачты закрепленную на ней СВДС и принялась удобно устраиваться.
– Хорошая штука, – похвалил Михаил.
– Ценитель?
– Да не, наслышан, – пожал плечами мужчина. – Самому не доводилось. А кто ж тебя обучил-то снайперскому мастерству?
– Отец, конечно, – ответила Сова. В ее устах это прозвучало, как само собой разумеющееся. – Он в каких-то спецподразделениях до Войны работал. Вот и мне кое-что передал.
– Отличная штука! – согласился Прохоров. – А мне дашь посмотреть?
Макаренко со вздохом отложила снайперскую винтовку, отстегнула от «Кедра» оптический прицел, который Михаил испортил топором, и протянула мужчине. Прохоров пожал плечами, но оптику взял.
Казалось, монастырь на том берегу Плещеева озера ничуть не приблизился. Ну конечно, зачем оптика высокой дальности укороченному автомату, служащему для работы по противнику на ближних дистанциях? Кроме того, на стекле была длинная изломанная трещина – видимо, последствие удара топором. Хрупкие линзы внутри оптического прицела не выдержали и полопались.
Михаил со вздохом отложил оптику и начал просто осматриваться. Холмистый пейзаж почти не изменился со времен его туристических поездок, разве что все вокруг посерело. Большинство деревьев, как и везде, погибли после ядерной зимы. Тогда всем растениям и деревьям было худо без солнечного света. Теперь целые леса стояли, задрав голые ветви вверх, к небесам, у которых так и не допросились света. Город, огибавший озеро с левой стороны, тоже омертвел. Люди, жившие за счет транзита грузов и туристов из Москвы в Ярославль и Ростов Великий, давно покинули эти места, а дома и храмы быстро пришли в упадок. И только озеро имело прежний, нетронутый вид: голубая, очень прозрачная вода и легкая рябь от ветра.
– Ничего интересного, – сообщила Макаренко, откладывая винтовку. – Все те же две головы мелькают среди бойниц. Но это лишь одна стена, на четырех их будет в четыре раза больше. Итого, восемь… Маловато, конечно, но мы не знаем обстановки внутри монастыря.
– Можно? – кивнул Прохоров на винтовку. Сова пожала плечами, мол, давай. – Только регулировку не трогай.
– Хорошо-хорошо, – улыбнулся мужчина. Ему нравилась прямолинейность девушки. Чем-то она Сашку напоминала. Такая же напористая и целеустремленная? Ну а как еще выжить в современном мире? Будешь плакать и жаловаться на жизнь – мигом подомнут.
Прохоров
