– Но Теневой – самое старое имя города, – возразила она. – Ничто не может быть старше Теневого.
Поттенфер, не глядя на нее, сказал:
– Это самый старый танец в округе. Он старше, чем Люди Трактли. Старше всего.
– Тогда он старше самой истории, – прошептала Таллис, глядя на белую полоску только что побритой кожи, выглядывающую из-под темной фуражки фермера.
– И нечего спорить, – сказал Поттенфер, и его друзья засмеялись. Какая-то местная шутка, которую ни Таллис, ни мистер Уильямс не поняли.
Мистер Уильямс посмотрел на нее.
– Откуда ты знаешь об имени деревни? – спросил он.
– У меня есть книга, – ответила Таллис. – Имена мест. И наш садовник, мистер Кости, он знает их все. Теневой – это тот, кто отбрасывает тени, но не от солнца. Теневое место – призрачное место, место призраков, теней луны…
Мистер Уильямс выглядел восхищенным:
– Мне кажется, что эта деревня очень тесно связана с призраками.
Прежде чем Таллис успела ответить, Поттенфер прохрипел:
– Этот танец старше слов. Почему бы вам, юная мисс, не помолчать и не понаслаждаться зрелищем?
Мистер Уильямс поднял брови, как если бы хотел сказать Таллис, что пора закончить разговор.
– Встретимся в поле? Завтра? Перед завтраком? – прошептал он.
Таллис с энтузиазмом кивнула, он повернулся и стал смотреть на танцоров, которые уже выстроились и были готовы к Теневому Танцу Теневого Холма.
Сумерки давно сгустились, настала темнота. Встала луна, сияла огнями церковь. На лужайке все еще горели факелы, которые были перенесены сюда с окраин деревни. Их медленно умиравший свет освещал разодетых танцоров.
– Я люблю этот танец, – прошептал мистер Уильямс.
– А меня он пугает, – призналась Таллис. – Он не как другие.
– Вот почему он так очаровывает меня. Танец Рогов Эбботс Бромли[46] и этот Теневой Танец пришли к нам из очень глубокой древности. Это тебе не «счастливые проказы крестьян». За исключением, возможно, дикой джиги в конце.
Таллис вздрогнула, с ужасом подумав об этом.
Теневые Танцоры выстроились в два ряда на лужайке, лицом друг к другу. Между ними стояла высокая, странно выглядящая женщина, с головы до ног одетая в черное тряпье и закутанная в грубый шерстяной плащ. Ее лицо было выбелено настолько, что черты лица исчезли. Ее голову украшала «корона» из перьев, соломы и сучков. В одной руке она держала L-образный кусок рога оленя – перекладину и верхушку короны – в другой льняную петлю. Она стояла молча, не шевелясь.
Скрипка заиграла простую и печальную мелодию, и танцоры начали сходиться и расходиться, медленно кружась вокруг одинокой женской фигуры в центре. Внезапно мелодия превратилась в бурную джигу, и десять крепких парней высоко подпрыгнули в воздух и ударились друг о друга, громко крича:
– Один из нас должен уйти, но не я!
Когда они вернулись на землю, один из них отделился от группы и скользнул в толпу. Осталось только девять, затем восемь, семь… и вот остался последний Теневой Танцор, круживший вокруг неподвижной женщины.
– Эту часть я люблю больше всего, – прошептал мистер Уильямс.
Таллис знала, что произойдет в конце танца, и с опаской посмотрела на толпу. Где же танцоры, убежавшие в поле? Где приезжие танцоры, все эти Пикельманы, Такерманы, Хаббихаузеры из Лестера и все остальные? Они должны рыскать среди зрителей, выбирая себе жертву для дикой джиги. Таллис втайне хотела бы, чтобы ее вытащили на лужайку и заставили танцевать, но боялась даже думать об этом.
И за собой она не видела никакого движения.
Последний из оставшихся танцоров – Теневая Кость – вытащил из-за пояса рог и начал дуть в него, бросая вызов женщине… или призывая ее. Глубокий мрачный призыв длился не больше шестидесяти секунд; зрители, затаив дыхание, смотрели на зрелище.
И внезапно женщина вздрогнула. Из-под ее юбок выскочила девочка в зелено-красной тунике, с полностью зеленым лицом. Толпа зааплодировала, рог замолчал. Девочка выхватила из рук манекена петлю и кусок рога. Она «ударила» рогом Теневого Танцора, а потом «повесила» его. Каждое ее действие сопровождалось одобрительным ревом зрителей, и вот аккордеон заиграл веселую и ритмичную джигу.
Толпа раздалась, и восемь из девяти «пропавших» танцоров – а также все приезжие танцоры – бросились на лужайку; каждый из них тащил за собой брыкающуюся «жертву»: некоторые детей, но, по большей части, взрослых мужчин или женщин.
При виде протестующей публики Таллис с радостью засмеялась, но смех перешел в крик, когда две сильные руки подняли ее в воздух и понесли на лужайку мимо стариков.
– Нет, – закричала Таллис. – Мистер Уильямс!
Но в ответ услышала только громкий хохот.
«Кто схватил меня? Какой из Теневых Танцоров? Я обязана узнать! Я обязана узнать!»
Ее несло в вихре танца, голова кружилась. Казалось, что человек, державший ее, крутится перед ее лицом, превратившись в одно цветное пятно; она чувствовала слабый запах цветов, вплетенных в его пояс, звенели колокольчики, привязанные к его запястьям. Она попыталась рассмотреть его лицо, но увидела только оранжевую бороду. Какой символ он носит?
Сова? Камень? Железо? Перо? Какой? Какой?
И, наконец, она увидела сучок с пятью красными ягодами, вышитый на его груди.
Боярышник, он Боярышник.
Друг.
Перед ней проплыл Дуб, ухмыльнулся бородатый человек, сильный, как дерево. Колокольчик качался вокруг нее, бронзовый колокольчик, приглушенно звеневший с его груди. Ее схватили другие руки и потащили по спирали через туннели нагнувшихся тел и поднятых рук, внутрь хоровода танцоров морриса и наружу, и опять внутрь.
Руки вверх, руки вниз, будоражащие крики, бессмысленные слова (риггери, джиггери, хоггери, хаггери), и опять вокруг, в водоворот тел. Она посмотрела вверх и увидела бледное лицо часов на церкви. Ночное небо было полно искорок от огней, которых бешеная пляска вернула к жизни. Она оказалась рядом с расщепленным дубом и, пролетая мимо, успела заметить белых птиц, вылетевших из пустого ствола. Мгновение тревоги. Что-то ударило ей в голову, шорох крыльев. Она посмотрела назад…
Дуб вздрогнул и наклонился к ней…
Что-то поднималось из него… призрачное…
Танцор кинул ее в воздух, поймал, закрутил, закружил. Она засмеялась, потом споткнулась.
Она упала на холодную землю, ее рука запачкалась, ударившись о вытоптанный дерн. Сильная рука опять поставила ее на ноги. Она поглядела наверх и испугалась, увидев на груди человека голову совы. В это мгновение ее схватила вторая фигура и опять бросила в воздух; она узнала бледные черты лица Пера, на его шляпе щетинились птичьи крылья. Музыка растаяла; круговорот тел и крики людей, собравшихся на фестиваль, стали далекими и призрачными, хотя они неистовствовали вокруг нее. Она слышала только птиц: все птицы на свете звенели, кричали, выли и стрекотали; ночное небо потемнело от крыльев, взбивавших воздух прямо над ее головой.
Сова схватил ее и бросил Перу. Железо, с мрачным серым лицом, встал между ними, в свете факелов блеснул стальной меч.
Внезапно его рука хлестнула по ее лицу, заставив ее закружиться. Еще одна
