— Никаких следов, — докладывал один из инквизиторов. — Пусть ритуал на этот раз проводился другой, но переносился он по тому же принципу, через замаскированный символ-проекцию. Наверное, таким же образом преступники и ушли, забрав с собой Яблоневу. Дворник клянется, что, заметив издалека труп в пентаграмме, сразу вызвал инквизицию.
— Максим, неужели ты совсем ничего не чувствуешь? Ни тогда, ни сейчас?
Младший лейтенант сидел бледный и потерянный. Он ничего не почувствовал. Крепко заснув вечером, он проснулся только рано утром, когда ему позвонили с работы, вызывая на очередное место преступления, или, вернее сказать, место обнаружения ритуала. Тогда он и заметил пропажу Кати. Ритуал обнаружили буквально в пятнадцати минутах ходьбы от его дома, и уже это стало поводом, чтобы всерьез испугаться. Ее мобильный лежал на журнальном столике, кеды, до сих пор являвшиеся ее единственной парой уличной обуви, стояли в прихожей. А вот одежда, та самая, запыленная и испачканная после битвы с одержимыми, исчезла. Это с трудом укладывалось в голове ровно до того момента, как Аверин-младший приехал на вызов, понадеявшись, что у Кати просто нашлись суперсрочные дела и какая-то запасная обувь.
Все надежды рухнули, когда вместе с экспертами и остальным отделом Максим приступил к исследованию очередного ритуала. Следы босых ног, по размеру один в один с Катиными, отпечатались на влажном песке. Рядом следы от обуви большого размера и поменьше, явно оставленные мужчиной и женщиной. Сердце у Максима ухнуло вниз, виски сдавило. Его ведьма попала в беду, которую он проспал…
Ни на какие призывы она не откликалась. Все попытки вызвать ее провалились. Раз за разом Максим пытался нащупать связующую их нить — и не мог. Он даже не был до конца уверен, что Катя жива, пусть и гнал от себя страшные мысли. Но за целый день, за который они не продвинулись ни на миллиметр, Макс настолько вымотался, что уже не мог нормально соображать. Мысли одна хуже другой лезли в голову.
— Максим, а что было в той коробке? Максим! — Илья слегка толкнул ушедшего глубоко в себя подчиненного.
— В какой коробке? — вынырнул из невеселых размышлений Макс.
— За которой мы в квартиру к Екатерине ездили. Она ее из воздуховода достала. Забыл?
— Забыл, — признался Аверин-младший. — Я с ней тогда в Останкино уехал, а потом после всего забыл из машины достать. Она у меня так и осталась в бардачке.
— Неси, — скомандовал глава инквизиции. — Нам нужны любые зацепки. Любые.
Максим бегом спустился вниз, выбежал во внутренний двор, сел в машину и достал коробку. Хотелось открыть ее прямо в салоне, но молодой человек решил дотерпеть и так же бегом отправился назад. Ему было полезно встряхнуться. Лучше уж бегать за коробкой, чем сидеть сложа руки, представляя, что сейчас делают с его ведьмой. С его женщиной. С его любимой.
Прибежав в кабинет, он взял со стола отца канцелярский нож и разрезал скотч, а затем открыл крышку, с замиранием сердца заглядывая внутрь. В коробке лежали записи.
В обычных тонких зеленых тетрадках явно детской рукой были выведены принципы, чертежи и правила самых разных ритуалов. Темные, кровавые, вызов демона, увеличение собственной силы за счет жизни другого… Инквизиторы осторожно разбирали бумаги.
— Ничего себе… — протянул Мартынов. — За такое еще пару столетий назад на костер отправляли. Да и в наше время без внимания не оставили бы.
— Ее семья издревле хранила запретные знания. Но не практиковала, — пояснила до сих пор молчавшая верховная ведьма.
— Поверим вам на слово. — Сергей Максимович строго взглянул на Илью, уже готового оспорить это утверждение.
Капитан проглотил рвавшиеся с языка комментарии. Ссоры сейчас неуместны.
— Странно, — вслух удивилась Варвара Ильинична, подключившаяся к разбору записей. — Вот это явно не ведьмовские ритуалы. В записях говорится о способностях банши. Видимо, покойная Яблонева-старшая все-таки готовила внучку с детства, возможно даже не объясняя, чему именно ее учит.
— И что там? — спросил подошедший главный инквизитор.
— «Один из самых разрушительных криков — последний, в который банши вкладывает всю свою силу. Во время крика, смертельного для людей в радиусе до нескольких километров, открывается переход в мир смерти. Из него навстречу банши выходят все существа смерти, услышавшие ее зов. Начинается жатва. После окончания сбора дани банши не остается в мире живых, исчерпав свою энергию, а уходит в мир смерти. С ее уходом переход запечатывается. Наиболее эффективен против крупных вражеских формирований. Способен уничтожить целую армию. Радиус поражения во многом зависит от возвышения, на котором находится банши», — зачитала Верховная ведьма. Пробежавшись глазами по следующим строкам, продолжила: — Это еще не все, слушайте дальше. «Для большего увеличения радиуса необходимо оставить отметки в виде ритуалов силы на крови. Законченная фигура с центром, который станет связующим звеном с силой банши. В выбранном месте для последнего крика необходимо нанести кровавые символы. Жертвой, отдающей силу, является сама банши».
В кабинете повисло молчание. Генерал-полковник, не говоря ни слова, подошел к карте, на которой точками были отмечены все ритуалы. Они и правда напоминали фигуру, пусть некоторые ритуалы и выбивались из общего рисунка, но, казалось, только упрочняли возможные силовые потоки. И центр — ритуал в здании Сената.
— Это действительно реально? — озвучил общую мысль Аверин-старший.
— Думаю, да, — вздохнула Варвара Ильинична. — Для банши порог реального вообще другой.
— Значит, последний ритуал будет проводиться где-то недалеко от центра, на крыше высокого здания.
— Логично. Думаю, фронт работ понятен. Нам необходимо проверить крыши многоэтажек в центре. Привлечь всех — полицию, армию, спасателей. Нам нужно осмотреть каждое здание, — отдал распоряжение главный инквизитор. —
