Эрик присел на корточки у навеса, рядом с белым лицом Эсси. В руке он держал палку.
– Кент?
– Что? – Кент остановился в нескольких шагах. Он растягивал ворот футболки, на его лице читалась тревога.
Эрик коснулся палкой маски Эсси, отвел руку. Нити чего-то белого свисали с палки.
– Кент!
– Я сказал, что? – почти взвизгнул Кент.
Эрик покачал головой, глядя на Кента, словно тот его удивил, удивил и разочаровал.
– Ты же обкончал ей все лицо.
От гогота Курта Джаред непроизвольно дернулся, шевельнув папоротники. Но никто не обратил на это внимания.
– Да пошел ты, Эрик! – Кент подскочил к манекену Эсси и дал ему хорошего пинка, отбросив на валежник.
Но этот эмоциональный взрыв не смутил Эрика.
– Но зачем ты оставил ее подсыхать? Это не кошерно, оставлять свою кончину на лице такой милой старушонки.
Курт подошел к Эрику, чтобы получше рассмотреть белую маску. Покачал головой туда-сюда, машинально облизнул губы, оценивая Эсси, будто выбирал между мятными конфетами и мармеладом.
У Джареда засосало под ложечкой. Если они попытаются причинить ей вред, ему придется что-то делать, чтобы их остановить. Вот только остановить их он не мог, потому что их было трое, а он – один, и то, что он задумал, не имело отношения ни к правому делу, ни к социально ориентированной ЭСТ, ни к стремлению заставить некоторых людей думать. Он лишь хотел доказать Мэри, что он лучше Эрика, но, учитывая обстоятельства, соответствовало ли это действительности? Будь он лучше этой троицы, не оказался бы сейчас в таком положении. Он бы уже сделал что-нибудь, чтобы их прогнать.
– Я дам пятьдесят баксов тому, кто ее трахнет, – сказал Курт. Повернулся к Кенту. – Любому. Деньги сразу.
– Да пошел ты. – Надувшись, Кент направился к манекену и принялся его топтать, ломая пластмассовую грудную клетку.
– Только за миллион. – Эрик, который по-прежнему сидел на корточках у навеса, наставил палку на Курта. – Но за сотню я проделаю здесь дырку… – Он похлопал палкой по правому уху Эсси. – И нассу в нее.
Джаред видел, как поднимается и опадает грудь Эсси.
– Правда? За сотню? – Курта явно так и подмывало согласиться, но сто долларов были большими деньгами.
– Нет, я пошутил. – Эрик подмигнул своему дружку. – Не буду заставлять тебя за это платить. Сделаю бесплатно. – Он склонился над Эсси, нацеливая конец палки, чтобы пробиться сквозь белое вещество к уху Эсси.
Джаред понимал, что должен вмешаться. Он не мог просто наблюдать и записывать происходящее на айфон, пока они так с ней поступают. Тогда почему ты не шевелишься? – спросил он себя. А его айфон, зажатый в потной руке, неожиданно выскользнул из нее и с треском упал в папоротник.
6Даже с полностью вдавленной в пол педалью газа пикап службы по контролю за бездомными животными разгонялся только до пятидесяти миль в час. И не потому, что на двигателе стоял ограничитель мощности. Просто пикап был старый, отсчет на одометре уже пошел по второму кругу. Фрэнк несколько раз подавал заявление в городской совет с просьбой приобрести новый, но всегда получал один ответ: «Мы это рассмотрим».
Согнувшись над рулем, Фрэнк представлял себе, как избивает в кровь нескольких политиков маленького городка. И что он им скажет, когда они будут умолять его о пощаде? «Я это рассмотрю».
Женщин он видел везде. Одиноких – ни одной. Они собирались группами, по три или четыре, разговаривали, обнимались, некоторые плакали. Никто не смотрел на Фрэнка Джиэри, даже когда он без остановки проскакивал знаки «Стоп» и светофоры. Так, наверное, ездит обкуренный Фликинджер, подумал Фрэнк. Осторожнее, Джиэри, а то раздавишь чью-то кошку. Или чьего-то ребенка.
Но Нана! Нана!
Зазвонил мобильник. Он принял звонок не глядя. Это была Элейн, и она всхлипывала.
– Она спит и не просыпается, и на ее лице какая-то белая дрянь! Белая дрянь вроде паутины!
Он миновал трех женщин, обнимавшихся на уличном углу. Они напоминали гостей психотерапевтического шоу.
– Она дышит?
– Да… Да, я вижу, как шевелится это белое… Поднимается, а потом всасывается… Фрэнк, я думаю, оно у нее во рту и на языке! Сейчас возьму маникюрные ножницы и срежу!
Голову Фрэнка заполнил образ, такой яркий и реальный, что на мгновение улица расплылась у него перед глазами: Сродница Сюзанна Благовест, откусывающая нос своему мужу.
– Нет, Эл, не делай этого.
– Почему?
Смотреть «Дневное шоу», а не новости во время величайшего кризиса в истории, какой же надо быть глупой? Такой, как Элейн Наттинг из Кларксберга, Западная Виргиния. Элейн во всей ее красе. Не владеющая информацией, зато всегда готовая осудить.
– Потому что это их будит, а проснувшись, они становятся безумными. Нет, не безумными, скорее бешеными.
– Ты же не хочешь сказать… Нана никогда не…
Если она сейчас – Нана, подумал Фрэнк. Сродник Благовест определенно разбудил не ту нежную и кроткую женщину, к которой, безусловно, привык.
– Элейн… дорогая… включи телевизор, и ты все увидишь сама.
– Что же нам делать?
Теперь ты спрашиваешь меня, подумал он. Теперь, когда тебя прижали к стене, ты спрашиваешь: «Ох, Фрэнк, что же нам делать?» Он испытал горькое, пугающее удовлетворение.
Его улица. Наконец-то. Слава Богу. Впереди дом. Все будет хорошо. Его стараниями все станет хорошо.
– Мы отвезем ее в больницу. Там уже наверняка знают, что происходит.
Лучше бы им знать. Для них же лучше. Потому что это Нана. Его маленькая девочка.
Глава 7
1Пока Ри Демпстер сжевывала ноготь до крови, решая, закладывать ей дежурного Дона Питерса или нет, пилот «Боинга-767», выполнявшего рейс Хитроу – Джи-Эф-Кей, тремя часами ранее вылетевшего из Лондона и теперь с крейсерской скоростью двигавшегося над Атлантическим океаном, связался с диспетчером, чтобы доложить о происшествии на борту и проконсультироваться по части дальнейших действий.
– У нас три пассажирки, среди них маленькая девочка, у которых началось… Мы не понимаем, что именно. Врач на борту говорит, что это, возможно, какая-то плесень или нарост. Они спят, по крайней мере, выглядят спящими, и врач утверждает, что все их жизненные показатели в норме, но есть опасения, что их дыхательные пути… что они будут перекрыты, поэтому, как я понимаю, он собирается…
Почему сообщение прервалось, осталось неясным. Послышался грохот, металлический скрежет, крики: «Вам сюда нельзя! Немедленно выведите их!» – и все заглушил рев вроде бы дикого зверя. Какофония продолжалась почти четыре минуты, прежде чем «Боинг-767» исчез с радаров, вероятно, в момент контакта с водой.
2Доктор Клинтон Норкросс шел по Бродвею, намереваясь поговорить с Иви Блэк; левой рукой он держал блокнот, правой – щелкал шариковой ручкой. Его телесная оболочка находилась в женской тюрьме Дулинга, но разум бродил в темноте по Маунтин-Рест-роуд и тревожился: о чем солгала ему Лайла? Или… может… о ком?
В нескольких ярдах от него, в камере второго этажа крыла Б, Нелл Сигер, заключенная № 4609198–1 женской тюрьмы Дулинга, получившая
