Волин поставил локти на стол, закрыл лицо руками. Так ему лучше думалось. Рибанэ сбежала. Как ей это удалось, непонятно, но сбежала. Где она теперь, остается только гадать. Вопрос: откуда взялась запись голоса Аллы Ладожской? Волин видел один ответ: кто-то, работающий в «777», записал ее разговор с «клиентом», а потом либо ловко смонтировал его, либо просто убрал реплики «клиента» с записи. Надо представить запись специалисту, чтобы тот определил, на какой аппаратуре производился монтаж фонограммы. Во всяком случае, на любительскую не слишком похоже. Уж больно чистая запись. В кабинет вошел Пилюгин, остановился у стола, взял протокол опознания голоса, почитал, сказал со вздохом:
– Понятно. Ладожская? Это первая убитая девушка? Ну ясно. Слушайте, братцы, – он посмотрел на часы. – Уже половина четвертого. Газеев отказывается от дачи показаний в отсутствие адвоката. Пока этого адвоката найдут, пока он приедет, будет уже поздний вечер. С полуночи дело официально передается в ведение сводной группы. Предложение следующее: я забираю все вещдоки по данному происшествию и Газеева на Петровку, и мы начнем «крутить» его на два последних убийства. Они, хоть и со скрипом, но доказываются. Заодно смогу представить какой-то результат по проведенной операции. Дальше, поскольку первый допрос с Газеева снимаем мы, нас обязаны включить в сводную группу. А уж я буду держать вас в курсе дела. Как?
– По-моему, хорошее предложение, – оценил Лева.
– Хорошо, забирайте его, – кивнул Волин. – Как только закончите допрос, позвоните нам в прокуратуру.
– Конечно. Пилюгин пошел к двери, но на пороге остановился и, обернувшись, спросил:
– Кстати, вы в курсе, что наши парни задержали этого стоматолога, Баева?
Ветер понес по улицам морозную пыль. Ожили, закачались ветви деревьев. Прохожие поднимали воротники. Сумерки окутали город, словно огромный дымчатый кот свернулся клубком вокруг небосвода, закрывая мохнатым телом блеклый диск солнца. Кот ворочался – и густые, темно-серые облака приходили в движение, плыли от горизонта к горизонту, и время от времени сквозь них проглядывал хребет диковинного зверя – Млечный Путь. Темнота была ко времени. В сумерках Маринка ощущала себя в относительной безопасности. Она шагала к дому, и единственным желанием, живущим в ней, было – бежать. Куда глаза глядят, лишь бы подальше, подальше от этого страшного города и от обитающих в нем людей, больше похожих на животных. Маринка выбралась из троллейбуса и, озираясь, пошла к нужному подъезду. Теперь тихий дворик выглядел более чем странно. Ей казалось, что даже стены домов хранят воспоминания о пережитом кошмаре. Они впитали кровь ее эмоций, надежно, до самой последней капли. Маринка никогда не вернулась бы сюда, если бы не паспорт. Ее паспорт остался в шкатулке, стоящей на верхней полке платяного шкафа. Утром она была настолько зла, что даже не помнила, как вышла из квартиры. До паспорта ли ей было? Конечно, она могла попросту бросить паспорт – черт с ним! – но без него не купишь билет на поезд. Хотелось ей или нет, а документ надо забрать. Маринка свернула за угол и невольно сбавила шаг. Ей почему-то показалось, что сейчас она увидит стоящего у подъезда Мишку. Скалящегося дьявольской улыбкой психопата-убийцу. Маринка кляла себя за то, что слишком доверяла ему. Ведь можно было догадаться, кто скрывается под именем «Боря», уже после того как исчезла надпись с задней стенки шкафа. Никто, кроме Миши, в квартиру не входил. И об откровениях алкоголички ему стало известно раньше, чем остальным. Что мешало ему вернуться, убить Веру и ее сожителя и только потом вызвать «своих» ребят? Он знал голос Маринки и мог названивать в «777» до тех пор, пока не натыкался на свою «любовь». Он мог войти в собственную квартиру, открыв дверь ключом, «разукрасить» кухню, положить тлеющую «Приму» в пепельницу и ждать, пока она, Маринка, проснется. Все сходилось одно к одному. Маринка прошла мимо длинного ряда машин, вошла в подъезд. Лампочка на первом этаже не горела. Она даже не видела ступенек, и до лифта пришлось добираться почти на ощупь. Маринка вела рукой по сетчатой оплетке шахты, осторожно нащупывая ногой каждую следующую ступеньку. Сначала ей показалось, что она ослышалась. Где-то наверху громко и отчетливо кашлянул мужчина. Звук был ирреальным. Он словно заполнил собой весь подъезд. А может, во всем были виноваты страх и натянутые до предела нервы. Кашель прокатился по гулкой пустоте подъезда, как по трубе. Маринка остановилась, прислушиваясь. Она ожидала услышать шаги, чтобы поверить, – кто-то из жильцов спускается вниз, не дождавшись лифта. Но мужчина просто стоял и молчал. Маринка сделала еще шаг. Тот, кто стоял наверху, засмеялся тихо, почти неслышно. Будто крохотные горошины рассыпались по ступеням. Маринка оглянулась. Ей казалось: стоит сделать еще шаг – и мужчина затопочет вниз, визжа и хохоча от предчувствия свежей крови, как гиена. Дверь подъезда распахнулась, в дверном проеме обозначился женский силуэт. Женщина несколько секунд стояла, привыкая к темноте.
– Опять лампочку выкрутили, сволочи, – досадливо пробормотала она.
– Осторожно, ступеньки, – нарочито громко предупредила Маринка.
– Ой, кто здесь? – испуганно спросила женщина.
– Не волнуйтесь. Я ваша соседка, с третьего этажа. Женщина нерешительно остановилась, но теперь уже Маринка поднялась на площадку и вызвала лифт. У нее вдруг появилась твердая уверенность, что при свидетельнице Боря не отважится напасть на нее. Хотя никакой угрозы для него эта женщина представлять не могла. Кабина ухнула где-то под самой крышей и пошла вниз. Катки громыхали по направляющим. Мотор с гулом сматывал трос с барабана. Наконец лифт остановился на первом этаже, Маринка открыла дверь. Яркий свет залил площадку. Женщина, узнав соседку, улыбнулась с облегчением. Они вместе вошли в кабину, закрыли двери.
– Мне пятый, – сказала женщина. Маринка нажала кнопку с цифрой 3. Лифт пополз вверх. Желтый прямоугольник света скользнул по потолку и стене второго этажа. Маринка невольно выглянула в узенькое застекленное окошко и внезапно увидела его. Вернее, она увидела черную фигуру. Человек стоял у самой лифтовой шахты, привалившись плечом к стальной сетке и… Что он делал? Чистил ногти? Или шлифовал их пилочкой? Ощущение было именно такое. Кабина проползла выше. Мужчина даже не повернул головы. Оглушительно лязгнув, кабина остановилась на третьем этаже. Маринка открыла дверь, попросила громко:
– Пожалуйста, подождите, пока я войду в квартиру.
– Ладно, – озадаченно ответила женщина. Маринка выскочила из кабины, на ходу доставая ключи. Ниже этажом странный мужчина снова засмеялся. Так же тихо, как и раньше, но гораздо веселее. Его явно забавляло происходящее. Маринка поспешно открыла дверь в квартиру, влетела в темную прихожую и заперлась на все замки. Только после этого она перевела дух. Задышала часто, как будто у нее с шеи сняли удавку. Протянув руку, Маринка включила телеглазок. На крохотном экранчике возникло знакомое изображение лестничной клетки. Пару секунд ничего не происходило, а затем Маринка увидела мужчину. Он поднялся на площадку, остановился у дверей квартиры и негромко пробормотал:
– Тук, тук, тук. Ваша мама пришла… Если бы не микрофон переговорного устройства, усиливающий голос, Маринка не смогла бы понять ни единого слова. Лицо мужчины скрывал козырек кепки-бейсболки. Видны были лишь подбородок и губы. Мужчина повернул голову, словно прислушивался к происходящему в квартире, затем улыбнулся и сказал чуть громче:
– Тук, тук, тук… Кто-нибудь дома? Тук, тук, тук… Маринка на цыпочках попятилась от двери, оказавшись в комнате, рванулась к телефону, оглянулась в поисках газеты. На столике нет, на кресле тоже нет… Бах! В сознании вспышкой промелькнула картинка из сегодняшнего утра: пепельница на столе, а в пепельнице тлеет недокуренная кем-то «Прима». Конечно, он забрал газету. Этот… кто он?.. унес ее с собой. Маринка заметалась на грани паники. Вызвать милицию? Поможет ли ей милиция? Все придется объяснять с самого начала. Она сжимала трубку в пальцах с такой силой, что ногти и суставы стали мертвенно-белыми. Прошло не меньше минуты, прежде чем она сообразила: если Мишка никуда не звонил, то номер должен был остаться в памяти аппарата. Маринка нажала клавишу «повторный набор».
– Тук, тук, тук… – доносилось из прихожей. – Открывайте, пришел большой злой волк. Тук, тук, тук… В трубке запищал длинный гудок. Маринка невольно перешла в спальню – самую дальнюю комнату от входной двери. Еще один гудок. Третий. И вдруг что-то щелкнуло и мужской голос сказал:
– Волин. Маринка облизнула пересохшие губы:
