Шейд провел рукой над кристаллом и что-то пробормотал. Язычки свечей задрожали. Шейд заговорил громче. Кит узнал латынь, которую три месяца учил в школе, пока не решил, что ему не пригодится язык, на котором можно поговорить разве что с папой Римским, а с ним Кит вряд ли встретится.
Сейчас он вынужден был признать, что латынь звучит внушительно, словно каждое слово имеет глубокое значение. Свечи погасли, но комната не погрузилась в темноту: кристалл сиял все ярче и ярче.
Наконец, из него появился луч света, и Кит понял, что имел в виду Шейд, когда говорил о кино. Луч волшебного света, словно луч проектора, отбрасывал на темную стену палатки движущиеся картины.
В круглом зале с множеством скамей, похожем на университетскую аудиторию, сидела привязанная к стулу девушка. За окнами зала Кит увидел заснеженные горы. Скорее всего, стояла зима, но на девушке была только длинная белая сорочка; ее ноги были босы, а длинные темные волосы спутались.
Она была очень похожа на Ливви – настолько, что, когда это лицо исказилось от муки и ужаса, Киту стало не по себе.
– Аннабель Блэкторн! – В кадре появился небольшой сутулый мужчина. Он был в черном и носил на плече значок, очень похожий на булавку Диего. На голову его был наброшен капюшон; из-за этого, а еще из-за угла, под которым кристалл показывал происходящее, как следует разглядеть его лицо и фигуру было невозможно.
– Инквизитор, – пробормотал Шейд. – Тогда он был Центурионом.
– Ты предстала перед нами, – продолжал мужчина, – по обвинению в общени с обитателями Нижнего мира. Твоя семья приняла у себя колдуна Малкольма Фейда и растила как твоего брата. Он же отплатил за добро самым гнусным предательством. Он выкрал из корнуолльского Института Черную книгу мертвых, а ты ему помогала.
– Где Малкольм? – Голос Аннабель дрожал, но при этом был чист и решителен. – Почему его здесь нет? Без него я отказываюсь отвечать на вопросы.
– До чего ты привязана к своему колдуну-совратителю! – презрительно бросил Инквизитор. Ливви ахнула. Аннабель пришла в ярость; она упрямо выпятила челюсть – точь-в-точь как Ливви, подумал Кит. В ней было что-то и от Тая (сосредоточенное выражение лица), и от остальных тоже – надменность Джулиана, ранимость Дрю. – В таком случае ты, наверное, будешь разочарована, узнав, что он сбежал?
– Сбежал? – повторила Аннабель.
– Исчез ночью из камеры в Безмолвном Городе. Оставил тебя в наших руках.
Аннабель стиснула лежавшие на коленях руки.
– Это не может быть правдой, – отрезала она. – Где он? Что вы с ним сделали?
– Ничего. С удовольствием повторю это под Мечом Смерти, – произнес Инквизитор. – А от тебя нам нужно только одно, и, узнав это, мы сразу тебя отпустим – местонахождение Фейда. Подумай, зачем нам этим интересоваться, если он и вправду не сбежал?
Аннабель отчаянно мотала головой, темные волосы хлестали ее по лицу.
– Он не бросил бы меня, – прошептала она. – Не бросил бы.
– Лучше тебе принять правду как есть, Аннабель, – проговорил Инквизитор. – Он воспользовался тобой, чтобы проникнуть в Институт Корнуолла и обокрасть его. Как только он получил, что хотел, то исчез и оставил тебя нести бремя нашего гнева.
– Черная книга нужна была ему, чтобы защитить нас. – Голос Аннабель дрожал. – Чтобы мы могли начать новую жизнь вместе, в безопасности… вдали от Закона и от вас.
– В Черной книге нет ни защитных, ни охранных заклятий, – отрезал Инквизитор. – Она могла быть вам полезна только в одном случае – если бы вы обменяли ее на покровительство кого-то могущественного. Аннабель, кто этот могущественный союзник Фейда?
Аннабель покачала головой, упрямо стиснув зубы. За ее спиной в зал вошел кто-то еще: женщина с суровым лицом, в руках у нее был сверток из черной ткани. От одного его вида по спине Кита побежали мурашки.
– Я ничего вам не скажу. Даже если вы примените Меч.
– В самом деле, нельзя верить тому, что ты скажешь под Мечом, – согласился Инквизитор. – Малкольм настолько тебя испортил…
– Испортил? – в ужасе повторила Аннабель. – Словно… словно я теперь грязь и мерзость?
– Как только ты впервые его коснулась, ты стала грязью и мерзостью. И теперь мы не знаем, во что именно он тебя превратил. С тем же успехом ты могла получить защиту от орудий нашего правосудия, узнать какое-нибудь неизвестное нам заклятье. Потому нам придется действовать так, как действуют простецы.
Женщина с суровым лицом подошла к Инквизитору и передала ему черный сверток. Тот развернул его; внутри оказалась россыпь остро наточенных ножей, бритв и шил. Лезвия некоторых из них были покрыты бурыми пятнами.
– Скажи, у кого сейчас эта книга, и боли не будет, – произнес Инквизитор, занося бритву.
Аннабель закричала.
Изображение милосердно погасло. Ливви побледнела. Тай подался вперед, крепко обхватив себя руками. Киту захотелось броситься к нему, обнять, сказать, что все будет хорошо, убедить его в этом, но его самого это застало врасплох.
– Это еще не всё, – сказал Шейд. – Еще одно воспоминание. Смотрите.
Изображение на стене задвигалось. Они увидели ту же аудиторию, но теперь настала ночь, за окнами было темно. Зал освещали факелы, горевшие бело-золотым пламенем. Они увидели лицо Инквизитора, хотя раньше могли разглядеть только полы его черных одежд и руки. Он оказался не таким старым, как думал Кит: моложавый человек с темными волосами.
Кроме него и нескольких мужчин разного возраста в зале никого не было. Все кроме Инквизитора были в одежде эпохи Регентства – в лосинах и коротких жилетах на пуговицах. У одних были бакенбарды, у других – аккуратные, ухоженные бороды. Все они явно пребывали в волнении.
– Феликс Блэкторн! – слегка нараспев проговорил Инквизитор. – Ваша дочь Аннабель избрала стезю Железной Сестры. Ее отправили к вам, чтобы попрощаться, но я только что узнал от дам Адамантовой Цитадели, что она так и не прибыла на место. Где, по-вашему, она может находиться?
Человек с каштановыми волосами, в которых мелькала проседь, нахмурился. Кит глядел на него как завороженный: перед ним был живой предок Тая и Ливви, Джулиана и Марка. У Феликса Блэкторна оказалось широкое лицо, на котором отражался его скверный и гневливый характер.
– Если вы думаете, что я прячу свою дочь, то вы ошибаетесь! – произнес он. – Она опозорила себя общением с колдуном, и больше не член нашей семьи.
– Дядя говорит правду, – вставил другой мужчина, помоложе. – Для всех нас Аннабель мертва.
– Какой удивительно меткий образ, – заметил Инквизитор. – Прошу простить меня, но я считаю это чем-то большим, чем просто удачно подобранные слова.
Младший Блэкторн вздрогнул. На лице Феликса Блэкторна не дрогнул ни один мускул.
– Я полагаю, Феликс, вы не станете возражать против испытания Мечом Смерти? – спросил Инквизитор. – Просто чтобы убедиться,
