Итак, вышли мы с Сергеем рано утром. Порядок следования был обычный, первым бежал Оззи, за ним шёл я с копьём и с луком за спиной, за мной двигался Сергей с арбалетом. Шли не спеша, внимательно осматривая местность. В первую очередь решили изучить нашу долину вдоль периметра, ограниченного горной грядой. Двигались на расстоянии метров двухсот от каменной стены в направлении водопада. Через час я, наконец, смог уяснить для себя всю географию нашей долины, стала понятна и та несуразица, которая мучила меня еще тогда, когда я в первый раз увидел водопад. А именно, куда девается та прорва воды, которая падает со скалы? Из озера вытекал не очень-то большой ручей, а количество воды в водопаде превышало его дебет раз в сто. К тому же в наше озеро впадало четыре ручейка, включая и тот, который тёк из пещеры. Теперь стало всё ясно – вода из водопада собиралась в реку, которая огибала скалу и текла в сторону, видную с этого, самого высокого места равнины.
– Вот мы и нашли исток Мокши, – сказал я Сергею, – ничем другим это быть не может. Вон, видишь, вода течёт вдоль скал, которые образуют горную гряду, окружающую нашу долину. Так как местность начинает здесь понижаться, то нам и не видна была река. Казалось, что кольцо гор неразрывно, а на самом деле, тут вон какой разрыв – метров триста, не меньше. Долина напоминает как бы раковину улитки, а тут её горловина. Теперь понятно и то, как в долину попали животные – они переходят сюда вброд через Мокшу. Конечно, не в такое дождливое время, как сейчас, а когда сойдёт большая вода после сезона дождей.
– Мокша это хорошо, – возбуждённо произнёс Сергей, – значит, мы сможем добраться до водопоя, где на скале обнаружили выход соли, минуя расщелину?
– Мочь-то можем, но не сейчас, а когда вода сойдет. Сейчас нам гораздо проще и ближе добраться до соляного месторождения старым путём – через расщелину. Вот если было бы у нас топливо, тогда имело бы смысл на погрузчике сделать такой крюк.
– Да, вот было бы здорово! Ведь мы бы проезжали мимо нашей лоджии. Представляешь… едем с прицепом, полным мяса, а сверху девчонки бросают нам цветы и лавр.
– Ага… и канализационная труба наша выходит прямо в это место. Вот картина – Серёга обсыпанный цветами, вперемешку с… У-ха-ха-ха!..
Серёга пробормотал в ответ что-то язвительное, но я уже не слушал его, хлопнул друга по плечу и, ни слова не говоря, направился к водопаду. Мы ведь, в первую очередь, разведчики, вот и нужно разведать эту местность. Когда я в бинокль рассматривал гору, с которой падал водопад, мне показалось, что по ней мы без больших проблем сможем подняться наверх. Там было множество ложбин, уступов и трещин. И именно там оставалась единственная неразведанная местность, о которой нужно было иметь хотя бы общее представление. Всё остальное мы уже изучили в бинокль, а план я зарисовал в свой блокнот.
К горной гряде, откуда падал поток воды, мы подошли метров за пятьсот от водопада. Приблизившись к гряде, я понял, что мои выводы о лёгкости преодоления этой каменной стены были весьма далеки от истины. На протяжении полукилометра мы с Сергеем разглядели только два места, по которым можно было попытаться забраться наверх. И то в обоих случаях без «кошки» было не обойтись. Уже у самого водопада устроили совещание. После небольшого спора решили – к чёрту лишние неоправданные риски и усилия, идём обратно в долину и спокойно занимаемся охотой. Ну, что нового мы сможем увидеть там, наверху? Бегающего мяса и в долине достаточно. К тому же, если не полезем наверх, то сегодня сможем ночевать дома, в своих постелях. А ну его, к лешему, это праздное любопытство.
Перед тем как направиться напрямую к куску саванны, примыкающему к лесу, где были видны несколько пасущихся стад антилоп, мы решили пройти по берегу Мокши, начинающейся за водопадом. Переправляться сейчас на другую сторону этой, ставшей теперь бурной и многоводной реки было невозможно. Оставалось для проформы только пройти по нашей стороне берега, и можно было считать миссию по разведке границ нашей долины выполненной. Но не успели мы отойти от водопада метров на пятьдесят, случилось то, что полностью поменяло все наши планы и помыслы.
Прямо возле берега, слегка притопленный в воде, лежал человеческий череп.
– Ни хрена себе находочка, – воскликнул Сергей, – получается, у нас здесь и соседи имеются? Странно, по поведению животных не видно, чтобы они опасались человека. Не могут же аборигены быть сплошь все вегетарианцы? Значит, обязаны охотиться, и тогда их должны опасаться хотя бы парнокопытные.
Говорил он это в пустоту. Я не отвечал, и во время этого монолога, вытащив череп кончиком копья на берег, склонился над ним и внимательно стал изучать эту находку.
Эх, жаль, что мои познания в анатомии и антропологии почти нулевые, а то по черепу наверняка можно было определить, какому представителю подвида Хомо он принадлежит. Но вроде бы это не питекантроп – лоб не скошен. Значит, бывший обладатель его стоял гораздо ближе к нам по лестнице эволюции. Скорее всего, это череп неандертальца. А вдруг, на наше счастье, мы нашли останки кроманьонца. Тогда сейчас на Земле идёт эра верхнего палеолита, и наши прямые предки уже существуют. Эх, как это было бы здорово! Тогда мы смогли бы объединиться с каким-нибудь племенем, и тогда наши потомки точно не выродились бы. С нашими навыками, инструментами, металлом и семенами мы бы смогли круто изменить вектор жизни прямых предков человека и стать мощнейшим катализатором в их успешной борьбе за существование. Научили бы многим полезным вещам, и, кто знает, может быть, в дальнейшем развитие цивилизации пошло бы быстрее и более успешно.
Опять мою голову окутал бриллиантовый дым, возродив мечты об Атлантиде. Только теперь мы не вливались в развитую цивилизацию атлантов, а сами являлись их предками. Если мы объединимся с существующим людским племенем, то сможем, внедрив, кроме всего прочего, письменность, оставить нашим потомкам атлантам информацию об опасности, исходящей от маленькой луны. Тогда они смогут заблаговременно эвакуироваться со своего материка-острова в более безопасное место.
Постепенно я почему-то склонялся к мысли, что море нас принесло к неизвестному материку, которого в нашей исторической памяти уже не
