Все основные бурные события в столице прошли мимо экипажа «Орлицы», они в это время были на ремонте в Гельсингфорсе. Но слухи доходили один страшнее другого. На улицах распоясались уголовники, резали и убивали людей. Матросы и солдаты образовали революционные комитеты, с офицеров срывали погоны, били, а то и расстреливали. Без повода, по подозрению в контрреволюции, за то, что руки белые и «ахвицер!».
Правда, большевики быстро спохватились. Уже 18 марта 1918 года распустили Красную гвардию, фактически неуправляемую толпу анархистов, не признающих никакую власть, но прикрывающуюся лозунгами большевиков. Новую Красную Армию было поручено создать Льву Троцкому. Организатор и оратор он был неплохой и с задачей справился неожиданно быстро. К концу Гражданской войны в рядах РККА было пять с половиной миллионов штыков, а во всех белых армиях шестьсот пятьдесят тысяч, а общее число «зеленых», повстанцев и националистов всех мастей немного недотягивало до девятисот тысяч. Добровольческая армия на 65 % состояла из офицеров всех родов войск, на 1 % из солдат-фронтовиков, остальные юнкера, гимназисты, вольноопределяющиеся.
Так что до мая 1918 года моряки и авиаторы оставались на судне, а как «Орлица» пришла в Кронштадт, командир транспорта С. Ф. Тыртов экипаж распустил, согласно приказу по флоту. Да, собственно, уже и флота не было. Корабли на стоянках, боеприпасов нет, не забункерованы, к боевым действиям не готовы. Экипаж, в том числе и Андрей, получил последнее жалование, еще царскими деньгами, стремительно обесценивающимися. Не зря Андрей все деньги переводил в золото, но после декабря 1917 года сделать это не удавалось. Золото из банков исчезло, впрочем, как и часть банков. Владельцы либо сбежали за границу, либо новой властью расстреляны.
Андрей все скромные пожитки уложил в сидор. Он удобнее, чем чемодан, обе руки свободны. Получалось, главная тяжесть – золото, завернутое в несколько тряпиц, и пачки пистолетных патронов к Кольту. Сейчас такие не найти, оружейные магазины разграблены, торговля встала.
Офицеры были в растерянности. Новой власти они оказались не нужны, а ничего другого, как воевать, они не умели. У большей части офицеров семьи, и надо думать, как кормить их дальше. Андрей даже порадовался, что не обзавелся женой, детьми. Впрочем, не собирался, поскольку знал, какие перипетии предстоят империи. Он иногда задумывался: повезло ему попасть в другое время, век назад или нет? Даже мрачные мысли иной раз посещали: а не погиб ли он в автокатастрофе? А сейчас проживает здесь и не он вовсе, а другой человек, в тело которого переселилась его душа. Ведь был же настоящий поручик от артиллерии? Место которого он занял. Ведь внешность один в один и фамилия с именем и отчеством, даже военная специальность одинакова.
В Кронштадте офицеры и многие нижние чины посетили Морской собор. Каждый молился о своем. Кто-то о себе просьбы к Господу возносил, другие о стране, чтобы побыстрее смута прошла. При императоре жизнь спокойная была, понятная. Пришли большевики, все с ног на голову поставили. Столыпин хотел всех граждан сделать равными в достатке, а большевики умных, образованных и богатых уничтожали, хотели граждан видеть равными в бедности и необразованности. Желания пещерные, толкающие страну на век-другой назад. По всей стране были созданы комбеды (сокращенно от комитета бедноты), ревкомы (революционные комитеты), где бал правили самые горластые, необразованные, зато с классовым пролетарским чутьем, завышенным самомнением.
У Андрея была некоторая фора по сравнению с сослуживцами. Во-первых, он знал, пусть и не в деталях, ход истории, а это позволяло соломки подстелить в виде личного золотого запаса на худой случай, и случай этот наступил. Триста двадцать золотых червонцев царских успел прикупить начиная с 1914 года. По этим временам валюта устойчивая, с таким запасом можно выехать во Францию или Британию, открыть свое дело, жить припеваючи, почитывая по утрам за завтраком газеты с новостями про Совдепию. Однако не таков менталитет русского человека. Конечно, люди дальновидные успели из империи уехать, например, – Игорь Сикорский. И знания и мозги смог выгодно продать чужой стране и даже преуспеть. Но космополитов хватало во все времена, к тому же человеку свойственно стремиться жить лучше. А творческим людям нужна еще свобода творчества – конструкторам, ученым, художникам, поэтам. Что можно создать, если в квартире холодно, есть нечего, а с наступлением темноты по подъездам ходят полупьяные матросы из ЧК, арестовывают людей, а назад они не возвращаются? И совсем занятно, когда в квартиры арестованных вселяются люди из разных комитетов. Удобно, сразу и квартира, и мебель. Да и не холодно, если буржуйку поставить, а топить можно хозяйскими книгами, вон их сколько на полках в библиотеках, только пыль собирать. Уж лучше поставить слоников, изъятых в доме купца Свешникова.
Но Андрей уезжать не собирался. Уж коли попал в этот временной промежуток, надо пройти его с честью, как подобает русскому офицеру. Неважно, император на троне или президент, а страна-то Россия, которой присягал.
Вместе с офицерами катером из Кронштадта в Петроград добрались. И сразу же, в порту, увидели злобные взгляды матросов и цивильных. За воротами порта к ним мужчина подошел, явно из бывших чиновников, любили они бакенбарды носить. Почти у каждого сословия своя растительность на лице. У чиновников бакенбарды, у офицеров – усы, у священников и крестьян – окладистые, широкие, «лопатой», бороды. «Бывший» оглянулся, понизив голос сказал:
– Думаю, господа офицеры давно в столице не были. Снимите погоны, ордена не выставляйте. Солдаты и матросы бесчинствуют, стрельнуть могут.
Кто-то из офицеров возмутился:
– Не чернь на меня погоны возложила, не им снимать!
Другие стали снимать, дело нехитрое. Сняв, прятали бережно во внутренний карман, с надеждой – пригодятся. Андрей снял. Зачем чернь дразнить? Офицеры – элита любой армии, без них армия – вооруженный сброд, который не сможет ни оборону, ни наступление организовать. В любом деле мастер, профессионал нужен. Вон сколько бойцов зазря положили в Великую Отечественную в 1941–1942 годах, когда командовали командиры типа Буденного да Ворошилова. Как были в царской армии фельдфебелями, так на этом уровне остались. Офицера за месяц и за год не выучить, а еще и опыт боевых действий нужен. Тогда он батальоны и полки водить способен, и задачи выполнять с наименьшими потерями.
Город неприятно удивил. На улицах грязно, пролеток не видно, да и людей мало. Столица раньше многолюдной была. В январе 1914 года в Санкт-Петербурге проживало 2 млн 400 тысяч жителей, 1 января 1919 года 1 млн 300 тысяч, а в январе 1920 года всего 800 тысяч. Причин было несколько. Часть мужчин была призвана в
