— Кого еще?
— Я говорил тебе о красавице, спасшей меня от участи, что хуже смерти? О Мари Сюзетт? Так вот, ты на нее похож. Только у той девушки было очень много волос, думаю, что, если бы она их распустила, они укрыли бы ее как плащ. — Он взял новый аккорд, пропел: — И я б укрыл ее плащом… ом… ом…
— Не знаю ни одной рифмы к слову «плащом», — сменила я тему. — Давай помолчим, надо беречь дыхание.
Станислас отвлекся на поиски созвучий и больше меня сравнениями не донимал.
Под стенами Ардера мы оказались ровно к часу закрытия городских врат. Не успевшие войти внутрь гости столицы толпились на пятачке у моста, наблюдая величественное зрелище.
— Закавыка, — ругнулся Патрик. — Придется ночевать снаружи.
— У меня, — юбка лорда Виклунда взметнулась вокруг мощных бедер, когда он побежал к вратам, — от этого… дядя… помер.
Великан двигался с нечеловеческой скоростью, и ворота устояли только потому, что еще не были полностью закрыты. Он затормозил под надвратной башней, поднял руки и, кряхтя, задержал опускающееся полотно.
Под крики и улюлюканье толпы мы припустили следом. На обнаженных руках Оливера бугрились переплетенные жилами мускулы, лицо искривила напряженная гримаса.
— Гляди, как королевские миньоны побежали, — хохотала какая-то баба. — Спешат, стало быть, к своей прекрасной даме, только подметки сверкают.
Станислас и Патрик уже скрылись за стеной города, я отставала.
— А горец-то силен! — вторила ей другая. — Ежели Аврора ему отлуп даст, так я завсегда такого бычка приласкаю.
Чернь! Никакого представления о куртуазности. Розг на них нет. Только воспитание в подданных почтения способно…
Виклунд крякнул, его колени подогнулись. Додумывать о почтении не получилось. Я рванула из последних сил, сложилась вдвое и почти закатилась внутрь.
— Хех, — сказал великан, толчком распрямился и резко отпрыгнул, к счастью, не на меня.
Ворота с грохотом рухнули, закрывая город на ночь.
— Ты не человек! — сказала я, отдышавшись и искоса посматривая на оторопевших стражников. — Нас сейчас арестуют и на всякий случай казнят. Ничего бы с тобой за пару часов снаружи не произошло.
Оливер не ответил, его грудь тяжело вздымалась, а прозрачные обычно глаза подернулись белесой дымкой. Когда невидящий взгляд великана остановился на мне, я поежилась. Он сделал шаг вперед, я отступила, почти касаясь спиной заостренного лезвия алебарды стража. Служивые несколько пришли в себя и даже попытались ощериться оружием. Святые бубенцы!
— Стой! — Мой писк никакого эффекта не произвел.
За мгновение до того, как на моей шее сомкнулись огромные ручищи, я почти успела попрощаться с маменькой.
— Именем Авроры, остановитесь!
Чернявый господин, пришедший мне на помощь, особой статью не обладал, но имя королевы, прозвучавшее из его уст, заставило всех присутствующих замереть.
— Представьтесь, — обратился ко мне спаситель, когда алебарды стражников послушно опустились к земле.
— Бастиан Мартере граф Шерези, — пропищала я, изо всех сил колотя в каменную грудь Оливера.
Тот тоже остановился, успев все же сдавить мое горло.
— Шерези? — Чернявый господин, за перемещениями которого я могла наблюдать скосив глаза, обошел великана со спины. — Чудесное местечко. А это у нас…
Он что-то сделал — куда-то нажал, на только ему известную точку, и лорд Виклунд кулем рухнул мне под ноги.
— …наследник горного клана, наделенный даром боевого безумия.
Он ткнул моего спутника острым носком башмака. Только сейчас я заметила, что одет мой спаситель престранно: плотные чулки облегали его ноги, выше коленей начинались штаны, вовсе на одежду не похожие, а подобные скорее праздничным фонарикам из плоеной бумаги, в разрезах кафтана виднелась белоснежная сорочка, ворот которой свободно лежал поверх камзола. Что за шутовство?
— Что ж, Шерези, — глаза у него были яркие и блестящие, как сливы, — удачи тебе в завтрашнем отборе.
И он ушел. Просто ушел, развернувшись и позвякивая колокольцами, коими в избытке был расшит его кафтан. А я осталась на привратном пятачке, пунцовая от стыда. Потому что спаситель мой мне не представился, и это вполне могло сойти за оскорбление, а еще потому, что у городской стены его ждала дама, укутанная в плотный плащ, и, когда мужчина с ней поравнялся, дама расхохоталась, показывая в мою сторону вытянутой рукой.
— А ты счастливчик, миньон, — сквозь зубы проговорил один из стражников. — Саму королеву смеяться заставил.
— Королеву?
— Ну а с кем еще Мармадюку в сумерках по городу шататься? Остальные-то девки сами к нему приходят…
Тут разговорчивый вояка получил затрещину от сержанта и умолк.
— Басти, он тебя не покалечил? — Патрик схватил меня за плечи. — Ты в порядке?
С другой стороны ко мне прислонился Станислас, точнее, его инструмент.
— Басти! — Оливер, покряхтывая, поднимался с земли.
— Это была королева, — благоговейно прошептала я, провожая взглядом удаляющуюся парочку. — Наша Аврора.
Стражники были столь любезны, что проводили нас к постоялому двору, при котором был также и трактир. Тему боевого безумия нашего товарища мы не сговариваясь решили не обсуждать. Оливер, судя по всему, чувствовал себя неловко от наших расспросов, поэтому… Ну подумаешь, боевое безумие. У каждого свои недостатки, я вот вообще — женщина.
В трапезной трактира, набитой народом под завязку, нам удалось разжиться хлебом и неким мутным пойлом, а также занять угловой шаткий стол с широкой лавкой у стены. Это было удачей, ибо, как нам сообщил пузатый хозяин, менее чем через час трапезная превратится в общую спальню, в которой кто успел, тот и поел и поспит не на полу. Мой испуганный вопрос об отдельной комнатенке с кроватью заставил пузана громко расхохотаться.
— А вы забавный малыш, милорд. Во всей столице нынешней ночью ни за какие деньги не сыщется свободной кровати. Занято все. Дворянами занято.
Вгрызшись зубами в черствую горбушку, я поглядывала по сторонам. Дворяне, чего уж там. В ардерской провинции у кого камзол — тот и дворянин, а то, что камзол большую часть времени проветривается на заборе, пока его хозяин пропалывает в огороде грядки или ухаживает за скотиной, — дело десятое. У вассалов наших и того часто нет —
