На турнирное поле отправилась, переодевшись во вчерашнюю несвежую сорочку и без камзола, десятка попалась другая, но я, уже наученная опытом, держала неспешный темп все пятнадцать кругов. То, что мне удалось их посчитать, говорило о многом.
Обед — опять в одиночестве, мои друзья хотели было присоединиться ко мне во дворе, но лорд Пападель пригрозил им пожизненным отлучением от груди.
— Это ненадолго, — утешила я Патрика.
С ним я тоже не поговорила. Просто не смогла. У него такая нежная душевная организация, что обидеть его — раз плюнуть. Сам расскажет со временем.
После обеда распространился слух, что сегодня нам выдадут запасную одежду, а также облачение для активных занятий. К вечеру слух подтвердился. В казарму пришел Мармадюк, велел отправляться в портновский городок, я покрутилась пред его очами, чтобы привлечь внимание, стараясь не прыснуть, глядя на его гладкую, как куриное яйцо, голову. Что могло заставить лорда-шута обрить себя? Выглядит комично.
Наконец на меня соизволили обратить благосклонный взор, Мармадюк поманил меня пальцем:
— Ты видел вчера ван Хорна?
— Да, у вас в покоях.
— А после?
Я не покраснела лишь чудом.
— Кажется, да.
— Почему кажется?
«Потому что я пыталась на него не смотреть, болван вы, ваше шутейшество!»
— Да, видел.
— И как он тебе показался?
«Он мне показался голым и довольно привлекательным».
Я пожала плечами:
— Ничего необычного.
— Он не хромал, не держался за бок? На его лице не было синяков?
Я покачала головой:
— Мы разговаривали в полумраке, ночь ведь уже была.
— Понятно. Можешь быть свободен.
Он меня так к себе и не позвал. Я опечалилась этим фактом почти до слез. Но горевать долго мне не дали. Потому что сначала прибежал Станислас и заставил внимать канцоне, которую сочинял для ее величества, потом Оливер попросил зашить разошедшийся шов кафтана, потом Патрик позвал прогуляться к кастеляну, а я взамен заставила его тащить к прачкам грязное белье из купальни. Но визит к прачкам принес нам дюжину свежих полотенец и четыре новых сорочки. А посещение портновского городка, куда мы отправились уже вчетвером, — запасные камзолы и ратные мундиры. Последние были исполнены в тех же цветах, что и обычная одежда, но из более дешевой легкой ткани и свободного покроя.
Ван Хорн подошел ко мне после ужина. Я как раз сидела на подоконнике, свесив ноги наружу.
— Сегодня мне понадобится ключ, Шерези, — холодно сказал он, приблизившись.
Я с готовностью сдернула с шеи ожерелье.
— Избавь меня от своих побрякушек.
— У меня нет другого шнура.
— Где же твоя хваленая хозяйственность?
Он дернул ожерелье на себя, я, не поняв его желания, держала слишком крепко, ткань штанов скользнула по подоконнику, и я съехала по стене вниз, оказавшись зажатой между ней и телом меченого красавчика.
Я смутилась, но подняла голову, встречая его насмешливый взгляд.
— Спасибо, Гэбриел. За то, что дал мне лекарство, и за то, что прибрал в купальне, и за парилку.
Он сглотнул, кадык на его шее дернулся.
— За два из трех, Цветочек. Неужели ты думаешь, что лорд ван Хорн самолично отскребал жевательные пастилки с грязного пола?
— Это не важно.
— Важно. Я не присваиваю себе чужих заслуг. — Он был слишком близко, просто неприлично близко, и не делал шага назад. — Чем же ты хочешь меня вознаградить?
— Услугой?
Гэбриел посмотрел на меня с какой-то странной грустинкой, я заметила, что его нижняя губа рассечена, будто от удара, а еще от скулы за ухо шла царапина, и синяк на подбородке. Все это было тщательно припудрено, и, если бы я не была так близко к нему, вряд ли бы обратила на это внимание.
— Хорошо.
— Что?
— Я согласен на услугу, и рано или поздно я ее потребую.
И он ушел, а я продолжила сползать по стене, пока не села на траву. Если бы сейчас я была женщиной, была бы уверена, что со мной флиртуют. Все признаки налицо. Будто случайная близость тел, томные взгляды и такие же томные паузы. Пьер, конечно, ухаживал за мной иначе, гораздо проще и прямее, но и кроме Пьера на хохотушку Басти находилось хотельцев в избытке. И это все у меня было, вся эта многозначительная недосказанность. И, честно говоря, действовала она на меня не в пример сильнее, чем шлепки и шуточки пригожего кузнеца, я, наверное, и гулять с ним согласилась, потому что так было безопаснее.
«Мне нужно бежать, — решила я, — бежать не в смысле побега, а прекратить общаться с Гэбриелом».
Мне непонятно, чем привлек столичную штучку скромный провинциальный дворянин, но и узнавать этого ни в коем случае не следует. Вполне вероятно, что флирт с его стороны мог мне примерещиться от неопытности.
— Наконец-то я тебя нашел. — Николя Дабуаз выходил из-за угла. — Почему ты сидишь на земле?
— Побегай с мое, мальчишка, на турнирном поле, — сварливо сказала я и встала на ноги. — Зачем искал?
— Лорд-шут требует тебя к себе.
Когда мы проходили мимо купальни, я не удержалась и заглянула в нее. Ван Хорн был там, также там были Турень и Вальденс. Дворяне с удобством расположились за карточным столом, который еще вчера был умывальным. Сейчас на нем стояли вазы с фруктами и бутыли, а также высились горки монет. Четырехсвечный канделябр, установленный за плечом Вальденса, давал достаточно света.
Так вот зачем меченому красавчику понадобился ключ! Он превратил мою купальню в игровой притон! И деньги. Они же на них играют, а деньги претендентам запрещены.
Я вспомнила о своем зашитом в матрас кошеле и слегка поостыла. У самой рыльце в пуху.
— Умеет он устраиваться, — зло сказал Николя, когда мы продолжили путь. — Настоящий аристократ.
— Кто?
— Да
