– Ну, почитай что-нибудь. Вот эту, например, мне Анжелика ее дала, – протянула я орку книгу.
Посмотрев на обложку, он скривился:
– Смерти моей хочешь?
– Ну, посмотри свои подарки. Там что-то новое, и наверняка его можно опробовать или испытать.
– Да там ничего интересного – книги, различные аксессуары, свитер…
– А мне вязка твоей мамы очень понравилась. Очень мило было с ее стороны подарить мне подарок.
– Ей только дай волю, она тебя всю обвяжет.
– А что подарили братья?
– Ручку и еще какую-то ерунду, – отмахнулся орк.
Представляю, сколько стоит та ручка!
– Нет, я про тот, который тебе доставила я? От Деда Мороза. Кто-то же у него для тебя его заказал.
Сережа вскинулся и, посмотрев на меня с внезапным воодушевлением, схватил за руку и потащил прочь из этой комнаты в свою.
Там он сорвал бумажную упаковку с подарка, и едва крышка коробки отлетела в сторону, как раздался рык:
– Я их убью!
Осторожно подойдя к Сергею, я еле разжала его стиснутый кулак и развернула помятую вещь.
М-да…
Это был кожаный эротичный комбинезон, заканчивающийся шортами в дырочку. И как только нашли подобную вещь такого большого размера!
А вообще – что-то в этом костюме есть.
Посмотрев на Сережу, я точно решила – есть!
– В этом шикарном костюме, ты, закрытый со мной в комнате, должен был совращать меня. А твои братцы – с воображением.
Резко развернувшись, орк подошел ко мне практически вплотную и злорадно процедил:
– Предлагаю отомстить.
Его глаза лихорадочно блестели. Я улыбнулась.
– Согласна.
– Вот и прекрасно!
Михаил
Я и Роман направлялись по коридору и обсуждали личную жизнь нашего брата, когда случилось нечто непонятное. Только мы повернули за угол, к лестнице, как на мою голову опустилось что-то тяжелое, и сознание померкло.
Феодора Рерих
Едва двое мужчин как подкошенные рухнули на пол, я взволнованно опустилась рядом с ними на колени:
– А ты не покалечил их?
– Нет. Мы в детстве еще не так дрались, – и, взвалив обоих братьев себе на плечи, Сергей потопал вдоль по коридору в комнату Михаила.
Нет так нет…
План у нас был коварный, и мы собирались привести его в исполнение. Не знаю, как на это может отреагировать семья Сережи, но, если что, он обещал взять всю ответственность на себя.
Войдя в нужную нам комнату, он сразу сгрузил два тела на пол и начал стягивать с них одежду. Я мгновенно отвернулась.
– Не пугайся, они останутся в трусах.
Пока Сережа разоблачал главных героев, я взяла веревку и соорудила из тряпок два кляпа. Все было готово.
Дальше то, как Сережа связывал своих братьев, наблюдать мне не было смысла, и на помощь меня позвали, только когда стянутых веревками мужчин орк пытался втиснуть в тот самый костюм. Один влез без проблем, а вот второй никак не хотел запихиваться. Плюс ко всему несчастный пришел в себя, извивался и страшно вращал глазами.
Но орк был неслабым мужчиной, тем более костюм немного тянулся из-за мягкости кожи. Так что полчаса мучений – и братья, как двое из ларца, теперь связанные и с кляпом, были очень близки друг к другу в сексапильном наряде. Оставив их наедине, мы вышли, закрыв дверь.
А через полтора часа раздался крик тети Тани, зовущей Сергея.
5 январяЭто утро началось для меня совсем невесело, ибо мой взгляд сразу по пробуждении метнулся на окно. А за ним стояла ясная погода. И значит, сегодня мне пора уезжать.
Поднявшись, я оделась, взяла свой рабочий мешок и отправилась вниз. А в доме стояла тишина.
Странно, где же все? В гостиной никого не было, в столовой – тоже. Зато на кухне нашлась Пелагея.
– О! Феодора, сейчас все на улице: готовятся кататься на санках.
– Тетя Таня вчера не сильно ругалась?
– Нет, – усмехнулась женщина. – Она только сказала после объяснений Сережи, что раз он такой ребенок, то заводить ему семью еще рано.
– А он собирается? – поинтересовалась я между прочим.
– Ну, когда-то все равно придется, – улыбнулась Пелагея.
– А как Михаил и Роман?
– Ходят оба мрачные и постоянно переругиваются с Сережей.
– А он что?
– Смеется и подначивает их.
– Понятно. Пелагея, а не подскажете, как отсюда добраться до ближайшего города?
Тут пожилая женщина обратила внимание на мой мешок.
– Уезжаешь?
– Да, – опустила я взгляд. – Мне пора.
К кому? Куда? Все, с кем я хотела остаться, находились здесь.
– Тут полчаса пешком до станции, электрички ходят регулярно. А потом небольшой перелет – и ты дома.
– Спасибо.
Тепло простившись с Пелагеей, я натянула сапоги и куртку и вышла на улицу, где недалеко от дома все семейство строило снежную горку.
При виде меня улыбки сразу слетели с их лиц, и едва я приблизилась, как Татьяна спросила:
– Уезжаешь?
Стараясь не смотреть на Сережу, я кивнула.
– Не хочешь остаться с нами до конца праздников? – пробасил Феликс.
– Спасибо, я и так уже загостилась.
– Понимаю, – сказала Татьяна. – Тогда Сергей проводит тебя до электрички.
Посмотрев наконец на монстра, чье мнение по поводу моего ухода было важнее других, я увидела лишь спокойствие на его лице. Ну вот, все и прояснилось.
– А может, я сама?
– Нет! А вдруг ты заблудишься? Да и идти тут лесом.
– Мама права, – наконец подал голос Сергей. – Я сейчас быстро переоденусь и провожу тебя.
Глядя, как он идет в дом, я испытывала жуткую тоску и разочарование.
Через пять минут мы в молчании шагали в сторону леса. В молчании дошли до станции, в молчании он купил мне билет до города.
Уже садясь в вагон, я предложила вернуть деньги за билет.
– Ты что?! В конце концов, это же мы виноваты, что ты застряла у нас.
Сережа хотел еще что-то сказать, я затаила дыхание – но он, видимо, передумав, только пожелал мне удачи и поскорее добраться до дома.
Я уехала.
Сергей Ефремов
Домой я вернулся в самом скверном расположении духа. Ну что ей стоило у нас задержаться? Зачем было сейчас уезжать? Мне так хотелось, чтобы она осталась со мной навсегда, так хотелось…
Едва я вошел в гостиную, как на меня уставились враждебными взглядами все родственники.
– Ну и где она? – спросила Анжелика.
Я прекрасно понял, кого она имела в виду, поэтому не ответил.
– Сынок, мы специально дали вам время спокойно поговорить и объясниться. А ты что, посадил ее на поезд и отпустил? – в полном удивлении поинтересовалась мама.
Я пожал плечами, в комнате воцарилась тишина.
Мама поднялась и, подойдя ко мне, сказала:
– Знаешь, сын, мы с тобой – родные люди, поэтому я скажу тебе честно. Ты такой дурак!
Впервые за последнее время я был с ней согласен.
5 января, вечерФеодора Рерих
Всю дорогу я просидела, прислонившись головой к стенке вагона и уставившись в нечто расплывчатое, мелькающее за окном. Из моих глаз текли слезы. Видит ли кто их, мне было все равно, и причину своей печали я не искала. Мне просто было так плохо, что хотелось забиться под лавку и завыть в голос.
В аэропорту я высматривала Сергея – знала, что его тут быть не может, и
