Последний шприц с морфином Женя также вколол Титовой.
– Отвоевали уже, – проскулила Василиса.
– Пришла в себя, – улыбнулся девушке Фролов. – Сейчас будет больно, но надо потерпеть. Готова?
Ни о чем не спрашивая, Василиса едва заметно кивнула и закусила губу, чтобы не закричать.
На руки девушку пилот взял аккуратно, стараясь не сделать хуже, зная, что раненых в таком состоянии вообще нельзя транспортировать. Сейчас, когда адреналин утих, взамен приливу сил пришла невероятная усталость и апатия. Руки ослабли, отказываясь держать девушку, ноги стали ватными, а сам Женя каким-то глупым.
– Давай вот так. – Уложив девушку на заднее сиденье, пилот укрыл ее курткой, оббежал машину и сел за руль.
Сел и бессмысленно уставился перед собой, в грязное лобовое стекло, через которое серый пейзаж Зоны казался еще более унылым и пугающим.
Что дальше? Куда ехать? В какую сторону хотя бы?
Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он встретился взглядом с Титовой.
Никакой обреченности в ее глазах он не видел – смотрела она через линзы чудом не разбившихся очков уверенно и прямо, будто в смерть не верила. А зря, стерва с косой явно подбирается к ним все ближе и ближе.
– Достань у меня коммуникатор, – уверенно потребовала она. – Там должна быть карта.
Мысленно выругав себя, пилот перегнулся через сиденье и вытащил из кармана трофейной куртки Василисы КПК.
– Они говорили, что здесь недалеко есть База ученых, – вспомнил Женя. – Думаю, это наш единственный шанс.
– Единственный, – согласилась Василиса. Она хотела еще что-то сказать, но на разговоры не хватало сил.
Из ее ослабевших пальцев выпадал коммуникатор, Титова несколько секунд выжидала, брала себя в руки и снова пыталась вытащить из чужой техники хоть какую-нибудь полезную для них информацию.
– Нашла, – сказала она так тихо, что Женя не сразу услышал. – Около двадцати километров, если верить карте… Топлива хватит?
Двадцать километров куда? Он не знал этого проклятого города. Табличка на доме гласила, что они сейчас на Новороссийской улице. Но только что могло дать название улицы человеку, который абсолютно не знает города?
Забрав из рук девушки коммуникатор, пилот несколько секунд пялился на уже построенный Титовой маршрут.
И вдруг внутри стало неожиданно легко и тепло.
Что такое эти километры сейчас? Топлива им хватит даже на большее расстояние. Через час, максимум два – все закончится, они будут в безопасности, Василисе окажут первую помощь, свяжутся с Большой землей и завтра их из этого филиала ада заберет вертолет. Да даже если не завтра – послезавтра, через несколько дней, когда составят новые карты. Не важно! Ведь все это время они будут в безопасности.
– Скоро все закончится. Потерпи, Вась!
И с давно забытым чувством счастья он завел машину. «УАЗ» недовольно рыкнул, нехотя дернулся, но поехал.
Хотелось гнать, но Фролов хорошо помнил о ловушках и о том, что могут сделать с ними аномалии. Права на ошибку у него не было.
Выехали на Люблинскую улицу и по тротуару, объезжая брошенные на страдание в вечной пробке автомобили, двигались вперед, прислушиваясь к каждому писку детектора. Женя даже приноровился немного к нему и начал различать сигналы.
– Василиса, – вновь заговорил с девушкой пилот, не давая ей возможность потерять сознание, – а ты Москву откуда знаешь?
– Родилась я здесь и детство провела, – ответила Титова неожиданно громко. – Когда родители развелись, отец с нами уехал в Новосибирск, к нашей бабушке. В семнадцать вновь вернулась в Москву, чтобы поступить.
– С вами? – глупо переспросил пилот. Он, погруженный в дорогу и наблюдающий за детекторами, особо не вникал, просто говорил, чтобы Василиса не отключилась.
– С братом, – пояснила Василиса. – Младшим.
Свинцовые тучи давили, окрашивали и без того серый и пустой город траурными красками. Москва больше не знала суеты. Некому ее стало покорять, нет больше молодых, отчаянных и полных сил людей, вышедших из глубинки и решивших во что бы то ни стало отщипнуть от города кусочек счастья. Его ведь в Москве всегда много было. На каждого, казалось, хватит. Но не всем оно, счастье это, доставалось. Титова это знала. Для Жени же Москва всегда была только картинками в голубом экране телевизора.
Смотря на многочисленные разрушенные и брошенные магазины, отделения банков, салоны, Жене трудно было поверить в какое-то величие этого места, о котором постоянно говорили люди на камеру федеральных каналов.
Москва казалась совсем несчастной, словно ей не хватало сумасшедшего ритма и отчаянных смельчаков. Она посерела без богатых бизнесменов, спешащих в Москва-Сити, обесцветилась без веселой, одурманенной возможностями молодежи, грустила по тем, кто едва сводит концы с концами, считая последние деньги на хлеб. Москва была умыта слезами дождя, осиротев без всего этого.
Отчаяние и страх витали в московском воздухе, а Женя и Василиса впитывали все это, пропускали через себя и страдали вместе с брошенным навсегда городом.
– Сука! – Фролов резко выкрутил руль и ударил по тормозам.
Как черт из табакерки, буквально взявшись из ниоткуда, на дорогу выскочило нечто.
Автомат, лежавший на соседнем сиденье, оказался в руках пилота в мгновение, Женя даже сам не успел поймать этот миг.
Но мутант был куда быстрей! Для него это Женино мгновение – целая вечность. Он был невероятно быстр.
Чудовище бросилось на капот, ударилось лбом о лобовое стекло и разбило его своей уродливой головой. Сотни осколков щедро высыпались в салон.
Удар дезориентировал мутанта, и Женя этим сразу воспользовался. Он выстрелил в упор, ранив чудовище в живот. Выстрелил, не успев отдать себе в этом отчет. За ним – беспомощная Василиса, нельзя дать возможность уроду добраться до нее.
– Держись! – крикнул он девушке, снова заводя машину.
Сдав назад, Женя развернул «УАЗ».
Теперь, когда раненое чудовище потеряло способность быстро передвигаться, пилот в полной мере мог его рассмотреть.
Худощавое и гибкое тело скрывало тряпье, в котором уже трудно было узнать джинсы и драповое пальто. Непропорциональные относительно тела, длинные руки, острые когти на пальцах. В остальном мутант был похож на дикаря: длинные волосы спутаны, рыжая борода, маленькие, хищные глазки. Только когда тот в ярости оскалился – Женя увидел ряд острых клыков. Осознав, что добыча ему все-таки не по зубам, мутант напоследок рыкнул, встал на четвереньки и, держась одной лапой за рану, взял курс во дворы.
Стрелять в спину Фролов не стал. Просто не смог. Неизвестно, какая участь постигла бедолагу, но в прошлом он был человеком. По-своему любил, по-своему страдал и жил. Не Жене вершить его дальнейшую судьбу.
За него это сделали другие. Эхо от выстрелов прокатилось по пустынной улице, отразилось от домов и звоном осело в ушах. В этот момент автомобиль, в котором они находились, престал двигаться и предательски заглох.
– Да что за день сегодня такой?!
Фролов хотел вновь завести машину, но быстро осознал глупость своего поступка. Бегство только усугубит их положение.
– Эй, ты там, в
