Я похлопала себя по животу:
— Ужасно есть хочется. Будь лапочкой, сообрази мне немного яиц и фунт-другой картошки. — Я подошла к шкафу и открыла его. Там висело шесть довольно-таки скучных платьев из тканей разных оттенков синего, жёлтого и белого. — Я только переоденусь и сразу спущусь.
— Можно после завтрака пойти поохотиться на кроликов, — предложил мальчик.
Я улыбнулась:
— Прекрасная мысль.
Сгустились сумерки. Я стояла на коленях в палисаднике. Под окном кухни. Дом спал. В тёмном небе плыл полумесяц, бросая серебристый свет на клумбы.
Куст лаванды, когда я потянула за него, легко вышел из земли, окутав меня чудным ароматом. Я отложила его в сторону и запустила в ямку руку, вычерпывая рыхлую почву горстями. Я знала, что сокровище там. Не будь я Айви Покет.
Вскоре яма была уже глубиной мне по локоть, вокруг неё словно часовые возвышались холмики земли. И тут я наконец что-то нащупала. Предмет был мягкий и в то же время бугристый. Я вытащила его из ямы. Это оказался маленький мешочек, весь облепленный землёй и перевязанный обрывком верёвки.
Я нетерпеливо распутала узел и запустила руку внутрь. Улыбка озарила моё лицо, когда я достала свою находку, огладила её пальцами. В чудесном драгоценном камне клубилась белая дымка. Вот она рассеялась, открыв величественное звёздное небо над Дорсетом. Я надела ожерелье с алмазом и скрылась во мраке ночи.
Эпилог
— И ты едешь аж в самый Лондон одна?
— Да. Совсем одна.
— И что, неужели у тебя нет семьи? Кто же тебя защитит?
— О, у меня была семья, — жизнерадостно ответила я. — Милейшая пожилая пара. Они делали гробы и просто души во мне не чаяли. Но оказалось, что они оба — гнусные обманщики и убийцы. Жуть какая трагическая история.
Моя чопорная попутчица (имени её я не знала) посмотрела на меня с досадой. У неё был лёгкий акцент, вроде как американский. Она пробормотала что-то насчёт того, что так не бывает. И была права. Мне пришлось отдать вознице дилижанса целых два фунта из денег, которые я прихватила из-под мешка фасоли, чтобы он согласился подвезти меня в Лондон. Хотя при мне не было багажа. И родителей.
— Я прекрасно могу сама о себе позаботиться.
Незнакомка сердито глянула на меня, потом наклонилась ближе:
— Прости моё любопытство, обычно-то я не сую нос куда не просят, — но что у тебя за дело в Лондоне?
В дилижансе нас было шестеро. Настырная американка, я, три старушки, которые приходились друг другу сёстрами и похрапывали почти в унисон, и энергичный паренёк, увлечённо читающий «Дэвида Копперфилда».
Мне показалось, что в сложившихся обстоятельствах будет уместно с усталым вздохом смилостивиться над любопытной особой:
— Что ж, для начала я собираюсь вытащить из дурдома одну женщину — с головой у неё не всё в порядке, зато прекрасный музыкальный слух. Кроме того, я должна спасти мою подругу от верной гибели — она ужасно страдает, и если я не помогу ей вернуться домой, совсем сойдёт на нет. — Я снова вздохнула. — Потом хотелось бы отыскать ребёнка, пропавшего лет десять назад. Ну, и если останется время, попробую выяснить, кто я такая.
Американка, судя по всему, не усомнилась ни в едином моём слове. Хотя не то чтобы поверила до конца.
— Маленьким девочкам такое не по плечу!
— Почему же? В трагических обстоятельствах мне нет равных. Все так говорят.
— Но ты ведь ещё ребёнок! Как ты можешь надеяться, что у тебя хоть что-то получится?
— Мой козырь — отвага, дорогая. Чего-чего, а отваги мне не занимать. Такой, знаете ли, героической отваги, когда случайные свидетели аплодируют или падают в обморок, а потом народ ставит памятники герою.
Настырную американку мой ответ, как и полагалось, потряс до глубины души. Она не нашлась что сказать и наконец-то умолкла.
За грязным оконцем мелькали прямоугольники зелёных и золотых полей, злаки и травы колыхались на ветру в лучах утреннего солнца. Дилижанс перевалил небольшой каменный мост, подпрыгивая на неровностях. Я откинулась на сиденье, вполне довольная жизнью вопреки всем обстоятельствам, и стала смотреть, как мир проносится мимо.
Вскоре меня начало клонить в сон, но я гнала дремоту как могла. Мне подумалось, что я, как уже случалось, еду в Лондон навстречу неизвестности. Но я ничуть её не страшилась. Во мне жила уверенность: какие бы трудности и преграды ни ждали меня впереди, всё будет хорошо. Ребекка будет спасена. Анастасия выйдет из сумасшедшего дома. Мисс Олвейс проиграет.
Я ощутила лёгкий укол вины, вспомнив, как бежала из Дорсета. Конечно же, мисс Фрост пыталась сделать как лучше, но это ещё не значит, что она была права. Она допустила чудовищную ошибку, когда попыталась отобрать у меня камень. И когда хотела заставить меня забыть слова стражников во Дворце Проспы.
Но какие бы тайны и загадки ни окружали меня, я не сомневалась, что смогу разгадать их. Я узнаю правду. Так или иначе.
В конце концов, я девочка выдающихся способностей. Головокружительно красивая. Душераздирающе умная. И пусть у меня, строго говоря, нет дома, семьи или хотя бы гроша за душой, это ведь рано или поздно изменится. Всё когда-нибудь меняется.
Я всё-таки сдалась и погрузилась в сладкие сны о лучших днях и маленьких обезьянках. А дилижанс нёс и нёс меня навстречу тайнам и коварным ловушкам Лондона.
Навстречу моей судьбе.
Примечания
1
Стихи в переводе Александры Сагаловой. (Примеч. пер.)
2
Роттен-Роу — знаменитая дорога для верховой езды в южной части Гайд-парка, соединяющая Кенсингтонский и Сент-Джеймсский дворцы. (Примеч. перев.)
