– Затыкаюсь, – сказала она.
Они миновали перевал Техон на высоте в тысячу сто футов и начали спуск в долину Сан-Хоакин, площадью в несколько тысяч квадратных миль, – долину, где некогда была самая плодородная земля на свете.
По обе стороны от шоссе тянулась бескрайняя равнина – вплоть до далеких гор, в свете луны казавшихся невполне реальными: слегка подсвеченные изображения таинственных вершин. Среди этой бескрайности там и сям виднелись одинокие огоньки фермерских домов, а кое-где мерцали созвездия маленьких городков с такими названиями, как Пампкин-Сентер, Дастин-Эйкрс, Баттонуиллоу.
Джейн подумала, что в этом буколическом царстве могут обитать люди, твердо знающие свое место в этом мире, живущие спокойно, без стрессов и тревог, которые возникают в других местах. И если такие люди есть… не сочтены ли их дни?
18Несмотря на ужасающую рану на лице и первые признаки разложения, мертвец на полу явно был Робертом Брэнуиком, известным также как Джимми Рэдберн. Водительские права в бумажнике, извлеченном из кармана брюк без нарушения положения тела, подтвердили результаты визуального опознания.
Кухонные шкафы были сильно повреждены дробинками, многие из которых валялись на полу, отскочив от твердых поверхностей.
– У Брэнуика оружия нет, – сказал Джон Хэрроу.
– Может, его взял убийца? – предположил Силверман.
– Непохоже.
Силверману пришлось согласиться.
– Если бы у Брэнуика был дробовик, а у его противника – пистолет, он был бы жив, а на полу лежал бы другой жмурик, – добавил Хэрроу.
В памяти Силвермана промелькнули три отрывка из видеозаписи: умерший, тогда еще живой, с двумя портфелями идет по парку… женщина на роликах отбирает у него портфели… женщина на роликах и Джейн выбегают из гаража отеля, перебросив содержимое портфелей в мешок для мусора. Видимо, Хэрроу вспомнил то же самое, потому что он сказал:
– Убит выстрелом в лицо с короткого расстояния, хотя у него не было оружия. Если на его руках обнаружатся следы пороха, я соглашусь, что оружие у него было. Если не обнаружатся, получается, что его просто расстреляли.
– Не обязательно. Но давайте подождем результатов экспертизы.
Спецназовцы уехали. Из коридора появился еще один агент:
– Лос-анджелесская полиция и фургон с криминалистами в пяти минутах отсюда.
Когда агент ушел, Хэрроу сказал Силверману:
– Муж Хок покончил с собой?
– Да.
– Она в отпуске.
– Была.
– А сейчас уже не в отпуске? Если она работала над чем-то в моей юрисдикции, почему меня не поставили в известность?
– Не давите на меня, Джон. Завтра я сделаю все необходимое. Кое-чего вы не знаете, да я и сам еще не сложил пазл.
– Я знаю точно, что операция «Винил» развалилась у меня на глазах и что парень, который всем заправлял, стал трупом.
– Я вас понимаю. Но у вас есть список клиентов «Винила», который составляли несколько месяцев. Теперь мы можем начать действия против главных мерзавцев.
– Без Брэнуика, который дал бы на них показания.
– У вас будут другие крысы для дачи показаний.
– Я только хочу сказать, что есть основания для того, чтобы отложить операцию.
– Основания есть, – согласился Силверман. – Но есть и основания для того, чтобы ускорить операцию. Всегда есть основания.
Он посмотрел на часы, которые показывали 11:05 – время восточного побережья. В глаза ему словно насыпали песок. Он устал. Больше делать здесь было нечего. Нужно было поехать в отель, поесть и обдумать сегодняшние события, чтобы понять, выглядят ли они настолько же зловеще по прошествии нескольких часов.
19Джейн хотела бы ехать быстрее, но опасалась, что ее может остановить дорожный патруль. Бронированный автомобиль привлекает внимание полиции. Трэхерн – большевистский бомбометатель, попавший не в свое время, – ничуть не был похож на человека, который может заплатить почти полмиллиона за тачку. Если патрульный попросит их выйти из машины, то, скорее всего, увидит, что они вооружены. Если Джейн задержат, ей останется только ждать, когда враги найдут ее.
На этом «гуркхе» имелись все удобства люксового автомобиля, включая первоклассную музыкальную систему, но приходилось считаться с Трэхерном, любившим подумать в тишине.
Проехав более двухсот миль – если верить навигатору, оставалось еще почти триста, – они съехали с федеральной трассы на заправку, залили почти опустевший главный бак, и Трэхерн расплатился своей кредиткой. Джейн купила четыре сэндвича с беконом и индейкой и две бутылки колы.
Трэхерн сел за руль и стал есть на ходу. Когда с едой было покончено, он съехал на обочину и остановился, чтобы Джейн перебралась на водительское место. Она решила, что ее спутник хочет подремать, но тот не спал и смотрел на дорогу, правда таким неподвижным взглядом, словно пребывал в трансе.
Джейн устала. У нее болела спина, онемели ягодицы. За один бесконечный день она проехала от Лос-Анджелеса до Сан-Диего, потом проделала весь этот путь из Сан-Диего, находясь за рулем с самого утра, почти десять часов. Спать пока не хотелось, но физической усталости сопутствовала умственная. Оживленный разговор помог бы не утратить бдительности, но Трэхерн не был завзятым рассказчиком с запасом блестящих анекдотов.
Через семьдесят миль после заезда на заправку полил сильный дождь. Потоки воды омывали дорогу, цеплялись за покрышки. Джейн не знала, помогает ли полный привод при аквапланировании, но механически включила его.
Путешествие в обществе Трэхерна не переставало казаться странным, а теперь это ощущение усилилось. Порывы ветра, налетавшие с разных сторон, создавали бледнокрылых водяных призраков, перебегающих дорогу. Мир вне мчащейся бронированной махины, казалось, распался, осталась только темнота и в ней – короткий отрезок дороги, которая, возможно, через несколько сотен футов заканчивалась пропастью.
Наконец Трэхерн нарушил долгое молчание:
– Вы, верно, думаете, что это война сделала меня таким. Но все было иначе.
Если он хочет сказать что-то, решила Джейн, лучше промолчать и дать ему высказаться. Трэхерн говорил не столько с ней, сколько с самим собой, глядя на ветровое стекло: дворники возвращали нормальный вид на дорогу, но не могли возвратить смытый напрочь мир за ее обочинами.
– На самом деле, – продолжил Трэхерн, – армия – это лучшее, что случилось со мной. Я ощутил себя нужным, понял, что могу приносить пользу. До этого я долгое время чувствовал себя бесполезным.
Габаритные огни восемнадцатиколесной фуры, ехавшей перед ними, стали ближе, и Джейн пришлось плестись за ней, сбросив скорость с семидесяти миль в час до пятидесяти.
– Когда мне было десять, – сказал Трэхерн, – мне довелось услышать, как убивают мою сестру.
20Натан Силверман попробовал забронировать номер в последнюю минуту перед отлетом из Остина. Выбор оказался небогатым. Большинство отелей близ аэропорта и в западной части Лос-Анджелеса были переполнены, оставались только дорогие. Он раскошелился на маленький номер люкс в Беверли-Хиллз – гостиная, спальня, ванная с богатой отделкой. После регистрации, в девять часов – в двенадцать по его времени, – Силвермана провели в номер. Тишина, уют и нежные, как мякоть свежего фрукта, цвета, казалось, оправдывали затраты.
Хотя он собирался вернуться на ночь в Виргинию, годы работы в Бюро приучили его отправляться в путь с набором
