Успела!
Разочарованный, полный злости крик опять ввинтился в уши, птица пролетела мимо. В следующее мгновение я наступила на подол собственной туники, полетела кубарем. Тут же вскочила, со злостью поддернула его и, преодолев последнюю пару метров, рухнула на колени рядом с мужем.
Легкие горели огнем, и казалось, что воздуха вокруг не осталось вовсе, а они вот-вот разорвутся. Нельзя, нельзя было так пренебрегать физическими упражнениями!
Перед глазами плавали цветные круги, будто еще мгновение — и я просто упаду в обморок рядом со Стьёлем. От этой мысли мороз прошел по коже: это означало смерть.
Стараясь не выпускать из вида птицу, я первым делом нащупала пульс на шее мужа. Живой.
Когти клацнули по воздуху над самой моей головой. Я инстинктивно сжалась, но тут же заставила себя распрямиться, чтобы не упускать врага из виду.
Птица не сдавалась, пикировала снова и снова, но я уже не дергалась так от каждого ее крика, больше занятая осмотром мужа. Шея была цела, дыхание, насколько я могла видеть, ровное.
А через мгновение Стьёль вздрогнул, кажется, разбуженный моими прикосновениями, с трудом открыл глаз, болезненно щурясь. Потянулся рукой к собственной голове, зашевелился, пытаясь встать. Я с облегчением отметила, что ноги и руки вроде бы двигаются, значит, и спина цела. Но все равно прохрипела, прижимая его за плечо к земле:
— Не двигайся! Мало ли что там у тебя за раны!
Птица вновь крикнула, Стьёль вздрогнул от пронзительного звука и все-таки рывком сел, не сводя взгляда с твари.
— Не вставай. Чем меньше купол, тем проще его держать, а у меня не столько сил, как у Ива, — попросила я, обхватила его сзади за плечи, почти укладывая на себя, прижимая его голову к своей груди. — Как же ты меня напугал… — прошептала ему, почти уткнувшись губами в его макушку. — Я не для того замуж выходила, чтобы на второй день овдоветь!
Стьёль покорно расслабился и смежил веки, осторожно сжал предплечье моей руки, обнимавшей его за шею. Но очередной крик опять заставил его напрячься и уставиться на упрямую тварь.
А мне больше всего хотелось сейчас зажмуриться, заткнуть уши и забиться куда-нибудь под кровать. Но приходилось настороженно следить за движениями нападающего, гадать, на сколько еще хватит защиты, и судорожно перебирать в памяти все, что я могла слышать о подобных существах и способах борьбы с ними. Увы, там было совершенно пусто. А между тем от каждого удара купол прогибался, как будто противостояло мне не животное, пусть и огромное, а другой фир. И я все никак не могла оценить, насколько хватит моих сил. Казалось, что надолго, но вопрос — как скоро надоест птице?
Единственной светлой мыслью стало позвать на помощь, но я не представляла, кто вообще способен с этим справиться.
В этот момент я наконец вспомнила, что на стадионе мы не одни, но оглядеться в поисках Железного регента не успела — землю сотряс тяжелый удар. В ответ на это птица издала какой-то совсем новый, непонятный звук, похожий на болезненный стон, и вновь бросилась вниз, уже не на нас, а куда-то за наши спины. Новый удар оборвался тишиной, звенящей в ушах.
Оглянулись мы вместе со Стьёлем, который мягко высвободился из моих рук и сейчас сидел сам, опираясь на одну руку, а второй держась за голову, пострадавшую при падении.
Ив, слегка припадая на правую ногу, спешил к нам, озираясь и порой поглядывая в небо, а чуть в стороне виднелась груда камней, из-под которой торчало изломанное черное крыло.
— Убил бы! — мрачно сообщил Ярость Богов, останавливаясь рядом с нами и окидывая цепким, пристальным взглядом.
— За что?! — возмутилась я. — Что я, по-твоему, должна была…
— Это было междометие, не требующее ответа, — усмехнулся он, перебив мои возмущения: явно успокоился, увидев, что мы оба почти не пострадали. — По-хорошему, вы-то точно не виноваты, но напугала ты меня здорово. Живой? — уточнил фир, окинув Стьёля вопросительным взглядом.
Тот только поморщился в ответ, но поднялся на ноги. Я дернулась было поддержать его под локоть, но своевременно одумалась: если он начнет падать, я его точно не удержу. К счастью, покачнувшегося альмирца ухватил за плечо Ив и выпустил только тогда, когда убедился, что тот стоит на ногах.
Мужчины одновременно протянули мне руки, чтобы помочь подняться, я недолго думая ухватилась за обе ладони и буквально взлетела с земли.
— Что это были за существа? — проворчала я, отряхивая подол.
Толку от этого не было никакого, разве что я обнаружила свежую ссадину на тыльной стороне ладони — очевидно, получила ее, пока кувыркалась по плотно укатанному песку. И не только на руке — были содраны локти, плечо, колени тоже саднили. Да еще я вдруг обнаружила, что руки дрожат и ноги тоже, а в груди потихоньку собирается неприятный холодный комок запоздалого страха.
— Честно? Я даже в легендах про такое не читал. Хотя умом они не отличаются; когда я прибил первую, вторая буквально сама подставилась под удар. Нормальные животные вообще-то в таких случаях отступают. Ладно, придут умные люди, посмотрят, может, что и скажут. Взглянем поближе? — предложил он.
Мы синхронно кивнули, шагнули в сторону груды камней, ставшей могилой странных птиц, — и я, охнув, опять едва не растянулась на земле. Хорошо, успела уцепиться за мужа.
— Что за… ржа меня побери, ну вот как?! — простонала я, вновь аккуратно перенося вес на левую ногу. Лодыжка отозвалась тупой ноющей болью. И как я не заметила этого сразу?
— Что такое? — за обоих мужчин спросил Ив.
— Ногу повредила. Да слегка, я как-нибудь… доковыляю. Стьёль, куда! Ну ты же сам раненый! — с тяжелым вздохом проворчала я мужу, легко подхватившему меня на руки. Тот в ответ только недовольно поморщился.
— Может, правда я донесу? — предложил Ив, вопросительно вскинув брови.
Каким взглядом на это ответил альмирец, я не видела, потому что снова смотрела на него справа, со стороны повязки. Но Ив вскинул руки в жесте капитуляции и искренне, от души расхохотался.
— Спокойно, я не в том смысле! Мне Тия как дочь, я на нее не претендую.
