— Если верить истории, Нижний начался с этой залы, — задумчиво проговорила я и потерла лоб, будто это могло помочь собраться с мыслями. — Вчера я ощущала, что там буквально находится сердце дворца. Ну, той сущности, которая в нем живет.
— Ладно, допустим. Но какое отношение эта во всех отношениях необычная сущность имеет к разрушению небесного купола? — со смешком спросил Пустая Клетка, прекрасно понимая, что на этот вопрос ему никто не ответит. — И почему, собственно, все это надо было творить именно в Вире?
— Может быть, потому, что это был единственный шанс собрать всю кровь правящих родов в одном месте? — мягко улыбнулся Даор.
— Может быть, — легко согласился Хала. — Но купол — он все-таки большой. Хотя… — он запнулся, пожевал губами и ухмыльнулся. — А у меня есть одна идея. Знаете, недавно жил такой естествоиспытатель… а впрочем, это несущественно. В общем, существует теория «слабой точки». Что у любого сколь угодно прочного и твердого предмета есть некий участок поверхности, удар в который неминуемо приведет к разрушению, тогда как лупить вокруг можно бесконечно. Положим, в каменной толще вроде скалы или куска металла я бы поостерегся такую искать, но избирательную разбиваемость глиняных тарелок теория объясняет. А небесный купол, по легенде, сделан из стекла, и для него она тоже подходит. Может, тут и находится эта слабая точка? А сущность во дворце ее охраняет. И кстати, Тия, ты не спрашивала у своего супруга, в столице Альмиры никаких одушевленных дворцов нет? А то, может, каждому роду полагается по такому «домашнему любимцу».
— Ну, если что-то такое и есть, то Фергр их не знакомил, — пожала плечами я. — Стьёль удивился, когда я ему рассказывала о дворце, и сказал, что ничего подобного прежде не встречал.
— Хала, драгоценный наш, у меня есть к тебе еще один важный вопрос. Честно говоря, мне не дает покоя такое непостоянство и неоднозначность сил нашего неприятеля. То он способен приманить орду тварей со всех границ, а то вдруг вынужден договариваться с шахом и сложными путями добиваться простых, в сущности, вещей. Я пока вижу только один вариант, который может это объяснить. Ответь вот на что: насколько все же Хаос отличается от силы богов? — проговорил он, чуть склоняя голову набок и сквозь легкий прищур испытующе глядя на дана. — Ты мог бы перепутать одно с другим, скажем, при осмотре Лиа Тени Камня? Мы ведь знаем, что именно там имело место воздействие силы при добровольном согласии.
— Кхм, — негромко откашлялся Пустая Клетка, оторопело глядя на седьмого милора. — Я, пожалуй, понимаю, к чему ты клонишь, нахожу это очень остроумным, но… Знаешь, одно дело — умозрительно предполагать, что боги могут спорить между собой и вредить людям, но выдвигать по этому поводу конкретные подозрения кажется совершенной дикостью.
— Друг мой, я с удовольствием подискутирую с тобой о возвышенном, о жизни, смерти и сути вещей, но нельзя ли для начала ответить на мой прямой вопрос? — со своей обычной мягкой иронией попросил Даор.
— Да, — уронил Хала, хмуро глядя на него. — Да, это может быть божественная сила. Отличается только сложность, конечный узор. Божественное благословение, которое я наблюдаю, например, у Тии, гораздо… изящней, тоньше, совершенней. И, ржа тебя побери, божественная сила как раз объясняет необходимость добровольного согласия. На этом сходятся все жрецы: боги могут поставить в безвыходное положение, но не способны заставить что-то сделать.
— Погодите, вы хотите сказать, что этот тип не с Хаосом связался, ему помогает кто-то из богов? — переводя взгляд с одного на другого, спросила я. — Постойте, но как в этом случае быть со жрицей? Она ведь говорила про семена Хаоса, и вообще…
— Если эти две силы немудрено перепутать и они идут из одного источника, а по сути едины, то ее слова вполне справедливы, — протянул Алый Хлыст. — Кроме того, как мы уже могли наблюдать, боги по какой-то причине не способны говорить прямо, им приходится довольствоваться намеками. Если не считать общения Немого-с-Лирой со Знающими, но этот бог, кажется, служит исключением из правил.
— М-да. Мне изначально-то не нравилось происходящее, а сейчас окончательно перестало, — проворчал Виго.
— То есть вчерашний конец света, на твой взгляд, был еще ничего? — ехидно уточнил Ив.
— Кстати, о конце света! — опомнился Хала. — А расскажите мне все-таки в подробностях, как у вас получилось остановить гибель небосвода? Я примерно представляю, как это могло выглядеть, и, при всем уважении, очень сомневаюсь, что вам могло хватить навыков и силы. Или кто-то помог?
— Не знаю, — Ярость Богов пожал плечами. — Мне кажется, если кто и сможет ответить на твои вопросы, то только Стьёль, именно он сделал основное. Понимаешь, эта штуковина вообще очень странно выглядела, я мало что понял и уж точно не смогу толком объяснить. И дело даже не в том, что фир из меня довольно ржавый, общую-то теорию я знаю. Я вообще не уверен, что эта дыра имела отношение к небесному куполу, мы же не на небе находились!
— Большой тонкий кувшин из сырой глины. Дырявый, — медленно проговорила я и пояснила в ответ на озадаченные взгляды: — Ну Хала любит наглядные аналогии. Когда вода медленно выходит через небольшое отверстие и заодно размывает его края, унося по песчинке. Но когда я вливала силу в эту дыру, сосуд прекращал разрушаться. Как я понимаю, Ив делал то же самое, а дыру залатал уже Стьёль. Как именно у него это все получилось — не представляю. Но меня больше беспокоит, что будет дальше. Не ждать ли нам вскоре повторения? Нарамаран действует один или с кем-то? И как его искать?
— Не думаю, что повторение возможно, — убежденно отмахнулся Хала. — Во-первых, это наверняка не так просто провернуть, а во-вторых, я почти уверен, что произошедшее изменило ситуацию. Пользуясь твоей аналогией, если хорошо залатать дыру, в том же месте проткнуть стену будет гораздо сложнее.
— А Нарамаран если и не один, то сообщников у него немного, — спокойно продолжил Даор. — Судя по тому, что он в стольких местах наследил лично, ресурсы у него очень ограниченные. И это, кстати, удивляет меня с самого начала: почему? Впрочем, этот вопрос нужно будет задать Нарамарану, когда мы его поймаем. А мы его поймаем,
