— Нет, — отрезал ящер. — Я хочу убедиться, что все семеро свободны.
Что может примирить оборотня и ведьму? Правильно, упрямство дракона. Под нашими с Йоном осуждающими взглядами Брок направился к ристалищу, где вовсю гремели трубы, а глашатаи вещали: «Скоро начнется первый тур магических состязаний!»
Если на торговой площади было не протолкнуться, то на подходе к ристалищу имелся даже шанс похудеть и методом сплющивания-сдавливания приобрести плоскую, стремящуюся к блинообразной, форму. Толпа так уплотнилась, что пришлось усиленно работать локтями, а иногда и ногами, в буквальном смысле протаптывая себе дорогу. На пару минут я даже почувствовала себя как дома: родное метро, час пик, куча народу, давка — одним словом, ностальгия. Моя журналистская натура слегка умилилась. А уж когда Йон и Брок своими широкими спинами расчистили дорогу маленькой мне, я размечталась: как удобно было бы с такими напарниками добывать эксклюзив в гуще событий…
К ристалищу мы, благодаря локтево-коленной тактике продвижения, пробрались быстро. Здесь и обнаружился основной затор. Выяснилось, что ушлый градоправитель решил: зрелище — вещь хорошая, особенно для казны. Посему вход для всех желающих поглазеть на бои стоил медьку с носа. Народ напирал, ибо глянуть на живых драконов желание было, а вот расстаться с деньгами — нет. Но стражи стояли насмерть. Единственный плюс — в такой толпе не проверяли: оборотень ты или не оборотень. Заплатил — проходи.
Ну мы и прошли… под сетования Йона о расточительности некоторых. Зато за оградой оказалось не столь многолюдно. Видимо, до боев еще была пара часов. Лавки под навесами пока пустовали, но два детинушки, что ненавязчиво патрулировали их, своим видом как бы говорили: эти струганые доски не про зады простых смертных.
Зато ушлые лоточники сновали меж рядами, где уже расселся люд попроще, предлагая угоститься пирожками. Причем выпечка была двух видов: или вкусная, или дешевая. Хотя, судя по виду некоторой сдобы, среди двух этих категорий затесалась еще и третья — очень дешевая. Но я бы отнесла ее не к еде, а к оружию батальона химзащиты.
Нам почти беспрепятственно удалось подойти к загонам. Там в здоровенных клетках сидели драконы. Каждый — с шипастым ошейником, по которому пробегали разряды.
Ящеры — тощие, некоторые с ожогами и едва успевшими затянуться ранами — не ревели, не плевались огнем, а лежали, поджав под себя лапы и свернув валиками крылья. Как по мне — вели себя крайне подозрительно. Зато охране, что была приставлена к пленникам, так не казалось. Один с важным видом курил чубук, дымя не хуже дракона, остальные шестеро тоже бдели: кто с семечками в кульке, кто, гордо выпятив грудь.
Рядом с ящерами кроме охраны стояла куча зевак. В летунов тыкали пальцами, смеялись, обсуждали. Наверняка и камни кидали бы, но клетки, что удерживали драконов, как оказалось, не пропускали не только огня (один из сынов неба все же решил плюнуть) — с одной стороны, но и булыжников — с другой.
Я глазела на пленных минут десять, а когда обернулась к Броку, увидела, что он смотрит вовсе не на соплеменников.
Его внимание приковал маг, что широким уверенным шагом приближался к клеткам. За ним шли еще трое. Все в плащах, руки украшены кольцами и татуировками с вязью рун. У центрального, белобрысого, даже на щеке был выведен какой-то узор. В этого блондина и впился взглядом Брок.
Я тоже глянула на обладателя льняных волос, что щеголял своими распущенными космами, которые свободно болтались ниже плеч и лишь у висков были собраны в тонкие косицы. В последние, к слову, вплели еще и бусины. Они отчетливо выделялись в льняных волосах.
Я тронула дракона за рукав, и он, словно очнувшись, поспешил повернуться спиной. Йон же простонал со сдавленно-нецензурной интонацией:
— Твою же магию… Умар Ружримский.
Мне сразу же вспомнились два дня со вздохами Ярики по этому красавцу-драконоборцу.
Я сжала кулаки на удачу. Ну что этому ославленному, тьфу ты, прославленному и заслуженному герою войны стоит пройти мимо скромных нас? Суетиться поздно: лишь привлечем к себе внимание. Поэтому к идущим навстречу магам я встала лицом, а Брок и Йон — спиной.
Умар поравнялся с нашим трио и даже сделал несколько шагов вперед, но потом резко развернулся. Двое других чародеев чуть замедлили ход, и драконоборец бросил, не оборачиваясь:
— Я сейчас, — и, уже обращаясь исключительно ко мне: — Какая красавица… Люблю рыжих! Ты мне понравилась, держи.
С этими словами маг протянул мне перстень, снятый со своей руки. Я замешкалась. Брать эту цацку совершенно не хотелось. Но не взять — обидеть, а значит, привлечь к себе еще больше внимания. Почувствовала, как напрягся Йон, стоявший рядом. Брок и вовсе замер и, казалось, перестал дышать.
— Ну же, бери, вечером я жду тебя в комнате, в трактире «Семь рыцарей».
Я сразу же отдернула руку. Такого скоростного перехода от периода ухаживания и подарков к горизонтально-детородному я еще не встречала. Решил, раз он весь из себя такой герой, то ему все можно?
Я уже набрала воздуха в легкие, чтобы ответить: «У меня совесть слишком дорогая и одного кольца ей явно мало, а вам дюжины — жалко, поэтому стоит разойтись!» — это был бы оптимальный вариант, ибо гордо задирать нос и утверждать: «Я не такая и не продаюсь!» — все равно что дразнить быка, в смысле мага, красной тряпкой. Мне же нужно было от этого Умара просто избавиться. Лучше всего в таком случае, чтобы не обидеть — назвать цену, которую чародей не готов заплатить. Но Брок опередил меня.
Тяжелая рука дракона легла мне на плечо, потом он, подняв голову и глядя глаза в глаза чародею, твердо произнес:
— Моя жена ни к кому в комнаты не пойдет.
— Тогда, может, пойдет вдова? — изогнув бровь, вопросил Умар.
И по этому высокомерному стервецу вздыхала Ярика? Да упаси ее Небо от такого супруга! Это же концентрированная сволочь!
Надменный взгляд, не лицо — высеченный из мрамора лик, в котором душевности и тепла не больше, чем в баллоне со сжиженным азотом; острые скулы, поджатые губы… Этот красавчик-драконоборец считал, что он