– Пару дней?! – опешила Гончая. – Я не могу столько ждать!
Стратег пожал плечами.
– Как знаешь. Я через Новокузнецкую не пойду. Я еще не выжил из ума, чтобы соваться в этот бандитский притон.
Насчет последнего он был прав на все сто. Только безумец по доброй воле мог отправиться на Новокузнецкую. Там не было единого хозяина, а значит, и не было власти. Вернее, она принадлежала тому, кто в данном месте и в данный момент оказывался сильнее своих противников и мог это доказать. Для доказательств чаще всего использовалось оружие, поэтому не проходило ни одного дня, чтобы на станции кого-нибудь не избили, не покалечили, не порезали или не убили. Оккупировавшие Новокузнецкую и две смежные станции грабители и убийцы не признавали никаких авторитетов, кроме своего еще более жестокого, чем они сами, главаря. Любой из них мог запросто застрелить Стратега, даже не подозревая о том, что этому человеку подчиняются руководители крупнейших в метро союзов и фракций. Но, в отличие от бывшего нанимателя, Гончая не была на Новокузнецкой чужой. Именно туда она когда-то сбежала с опостылевшей Театральной. Там научилась выживать в рухнувшем мире, и за те годы, что провела на станции, на собственной шкуре изучила местные порядки.
– Я пойду одна.
– Что? – Стратег нахмурился.
– Я иду на Киевскую, чтобы найти дочь, – повторила Гончая. – А ты, как только откроют границу, немедленно отправляйся туда же и приготовь для нас дрезину.
– Ты серьезно? На Киевскую, в одиночку?
– Доберусь, – отрезала Гончая, но договорить не успела.
Откуда ни возьмись, вынырнула Лола и набросилась на нее.
– Вот ты где! – зашептала актриска, округлив глаза. – Я тебя повсюду ищу! Даже в кладовку со старым реквизитом заглянула. Там ужас что! Все вверх дном, и лужи крови на полу. А крысы нет, про которую ты говорила. Не знаю, куда делась. Может, сбежала? Я внутрь не заходила.
– Ты из-за крысы меня искала? – Кое-как вклинилась в ее словесный поток Гончая.
– Да при чем тут крыса?! – всплеснула руками Лола, словно не сама затеяла этот разговор. – Не слышала, что творится? Фашисты потребовали от красных выдать тех, кто застрелил их офицеров. А те, чтобы своих не выдавать, заявили, что стрельбу устроили двое провокаторов: бритая женщина и ее подельник, которые скрываются здесь, на станции. И дали подробное описание этих двоих.
Она замолчала, чтобы перевести дыхание. Дальше можно было не продолжать – Гончая и так поняла, что пыталась ей донести «подруга». Но оказалось, что это еще не все новости.
– Фашистов целый отряд. Говорят, человек двадцать. Собираются всю станцию обыскивать.
– Собираются или уже начали? – уточнила Гончая.
Лола дернула плечиком, грациозным движением поправила распахнувшийся воротник халатика и стрельнула глазками в Холеного.
– Вроде, только собираются.
Гончая тоже обернулась к бывшему боссу.
– Твои апартаменты тоже могут обыскать?
Вместо ответа он лишь презрительно усмехнулся и посмотрел на нее как на умалишенную.
– В лазарете, где мы недавно были, мой друг. Его надо спрятать у тебя на время обыска.
– Так это вы, что ли, провокаторы? – выдал Стратег, да еще и рассмеялся во весь голос. – Когда это ты успела обзавестись другом?
– Он тебе сам расскажет, если захочет, – ответила Гончая и, ухватив его за рукав, потащила к отгороженной занавесом части платформы, где в глубине служебных коридоров ютился театральный лазарет.
Лола шустро засеменила следом.
– Я насчет патронов, которые ты мне должна, – напомнила деваха. – Вижу: ты приоделась. Наверное, и пульками разжилась?
Гончая вручила ей изрядно похудевшую противогазную сумку, но отделаться от актриски не получилось. Как только Лола закончила пересчет патронов, бросилась вдогонку за «подругой».
– Ты обещала сотню, а здесь меньше половины! – заныла она.
Гончая не стала торговаться и переадресовала ее просьбу Стратегу. Тот проворчал, что наемница и так уже выгребла у него всю наличность, после чего все-таки вытащил чековую книжку.
* * *Возможно, в фонаре перегорела лампа, а может, просто где-то пропал контакт, но разобраться в этом, а тем более починить неисправность в окутавшей Гончую туннельной темноте было невозможно. Фонарь превратился в тяжелый футляр с батарейками или увесистую дубинку – в зависимости от того, как его использовать. Девушка надеялась, что в последнем качестве фонарь ей не пригодится, но все же крепко сжала его в руке. После разряженного, ни на что не годного пистолета эта «дубинка» оставалась ее единственным оружием.
Перегон между Театральной и Новокузнецкой считался оживленным, и обычно здесь бывало многолюдно. Но сейчас все было по-другому. Перегон как будто вымер. Оцепившие платформу штурмовики никого не выпускали с Театральной. Из-за них Гончей пришлось спуститься в канализационную трубу и, шлепая там по пояс в ледяной воде среди плавающих на поверхности пластиковых бутылок, кусков гниющей древесины и разлагающихся трупов крыс, выбираться со станции. В результате кроссовки, джинсы, трико и даже толстовка с майкой и джемпером промокли насквозь. Хорошо хоть платежные расписки Стратега, которые она предусмотрительно спрятала в пластиковый флакон одного из спецпрепаратов, удалось сохранить.
Выбравшись из канализационной трубы в туннель метро, Гончая старательно отжала всю одежду и проглотила дополнительную стимулирующую таблетку, но это ей ничуть не помогло. Она так замерзла, что почти не чувствовала пальцев ног, а когда, надеясь согреться, перешла на бег, погас фонарь.
Дальнейший путь девушке предстояло проделать в полной темноте. По словам Стратега – если только он не соврал – какие-то из его таблеток обостряли зрение. Но чтобы отыскать среди упаковок нужную, требовался свет! Поэтому Гончая вздохнула и на ощупь двинулась вперед.
Она не заметила, сколько успела пройти – полкилометра или больше, когда почувствовала рядом чужое присутствие. Путница шагнула в сторону и замерла, прижавшись к стене туннеля. Ни впереди, ни сзади ничего не изменилось, со всех сторон девушку окружала непроницаемая темнота и спертый воздух подземелья. Гончая никак не могла понять, что же ее насторожило, но с каждой секундой ощущение, что рядом с ней в темноте еще кто-то есть, становилось все сильнее, пока не переросло в уверенность.
Человек или зверь? Сейчас это был самый важный вопрос, хотя Гончая не решилась бы сказать, кто из этих хищников представляет наибольшую опасность. Она продолжала без всякого результата вглядываться во тьму перед собой, когда что-то легко коснулось ее левой лодыжки. Гончая рефлекторно отдернула ногу и наугад махнула перед собой тяжелым фонарем, но никого даже не задела. Второй взмах, ближе к земле, оказался более результативным. На этот раз фонарь ударил по чему-то мягкому и явно живому. Раздавшийся вслед за этим тонкий пронзительный писк подтвердил, что живым существом оказалась всего лишь крыса. Причем не гигантская, а самая обычная. Гончая беззвучно выругалась, удобнее перехватила «дубинку» и крадучись двинулась дальше.
Где-то через десяток шагов шуршание и крысиный писк стали слышны уже отчетливо. Судя по этим
