Сталкеры, подражая своему командиру, вооружились крупнокалиберными револьверами. «Где только раздобыли?» – подумала Гончая. Впрочем, тесно сотрудничающая с Полисом и Ганзой Арбатская Конфедерация относилась к числу самых оснащенных группировок в метро, и ее сталкеры вполне могли позволить себе редкое оружие. Два местных бойца щеголяли компактными пистолетами-пулеметами «Клин», весьма эффективными на короткой дистанции. Третьему пистолета-пулемета не досталось, или он сам предпочитал гладкоствол, поэтому прихватил ружейный обрез. И только Гончая по какой-то необъяснимой для себя причине упорно таскала с собой громоздкий и тяжелый помповик, совершенно не подходящий для тесных канализационных труб.
Возможно, из-за дробовика, или потому что она оказалась единственной женщиной в мужской компании, остальные смотрели на свою спутницу с откровенным любопытством, но с расспросами никто не лез. Только когда она, спускаясь в канализационный колодец, задела кого-то прикладом своего ружья, снизу раздался недовольный голос, но его никто не поддержал, и пострадавший вскоре заткнулся.
В тесной трубе идти можно было только друг за другом, поэтому отряд растянулся в цепочку. Гончая оказалась в середине группы, перед Шахтером. Поначалу она не могла понять, зачем он просил у начальника станции дополнительных людей, явно не имеющих опыта разведки подземелий, но все разъяснилось, когда отряд вышел к первой туннельной развилке.
– Здесь разделимся, – объявил Шахтер. – Василич – на месте. Остаешься на связи. Петро и вы двое – налево. Мы – направо. Доходим до конца, там решетка. Если все в норме и ничего подозрительного нет – возвращаемся.
Сталкер, видимо, тоже отдавал предпочтение гладкостволу, раз выбрал себе в компанию бойца с обрезом и женщину с дробовиком, а с помощником по имени Петро отправились оба «пистолета-пулемета».
Новый туннель оказался довольно сухим – Гончая даже не ожидала – хотя под ногами то и дело попадались комья засохшей грязи. Шахтер растоптал несколько из них каблуком, поковырял лезвием ножа, проверяя, нет ли внутри чего-либо интересного, но ничего не нашел и зашагал дальше.
– У меня вот тоже сынишка пропал, – неожиданно сказал присоединившийся к группе караульный.
Гончая резко обернулась к нему.
– Как это случилось?
Тот будто не слышал ее.
– Зимой еще. Я на дежурстве был. Сменился утром, возвращаюсь в палатку: жена спит, а сыночка нашего нет. Кое-как добудился ее, она ничего не понимает. Только смотрит на меня, будто впервые увидела, и молчит. Потом, конечно, пришла в себя, а что ночью случилось, так и не вспомнила. Мы с ней всю станцию обошли. Всех соседей расспросили, постовых на платформе – тоже. Никто ничего не видел. И не слышал.
Гончая недоверчиво сдвинула брови. Она собственными глазами наблюдала, как наемники похищали Майку из палатки родной сестры. При этом и сама девочка, и ее старшая сестра кричали так, что переполошили половину станции. Другое дело, что никто из запуганных жителей Маяковской не пришел им на помощь, но про похищение ребенка узнали абсолютно все.
Разыскивая по всему метро прячущихся и скрывающихся от расправы людей, Гончая научилась многому, но как незаметно для матери выкрасть из палатки ребенка, совершенно не представляла. «Оглушить чем-нибудь тяжелым? Но любой человек запомнит, как его ударили! И на голове, наверняка, останутся следы. Опоить дурманящим зельем, как это случилось со мной в баре на Новокузнецкой? Но и в этом случае жертва рано или поздно поймет, что выпила отраву! Значит… Значит, жена этого несчастного просто врет… Или на Киевской происходит что-то такое, что не поддается логическому объяснению».
Думаешь, твоя дочь – единственный ребенок, который у нас пропал?
Гончая поежилась. Ей вдруг стало холодно. «Что же здесь творится?»
Через какое-то время луч от фонаря Шахтера, прежде прыгавший по стенам, полу и потолку, остановился на перегораживающей трубу вертикальной решетке, сваренной из толстых арматурных прутьев. Сталкер подошел ближе, посветил между прутьев. Туннель за решеткой ничем не отличался от того, по которому они пришли, – во всяком случае, Гончая не заметила разницы – та же засохшая грязь, мусор, разнесенный по трубе потоками воды.
Шахтер подергал решетку, желая убедиться в ее прочности, даже ковырнул ножом бетон у основания прутьев. По мнению его спутницы, и то и другое было лишним. Прутья покрывал толстый слой нетронутой пыли, лучше всяких проверок доказывающий, что сквозь решетку никто не пролезал как минимум несколько дней. А то и недель.
Даже сомневающийся сталкер в конце концов пришел к такому же выводу.
– Возвращаемся, – объявил он.
– Вот и с моим сыночком так, – снова вздохнул боец из станционной охраны. – Никаких следов.
Шахтер мрачно глянул на него, но ничего не сказал и молча повернул назад.
– Ничего мы не найдем, – проговорил ему в спину солдат.
Но на этот раз он сильно ошибся.
* * *В ответ на приближающийся топот Гончая сдернула с плеча дробовик. Шахтер недоуменно сдвинул брови, присоединившийся к ним боец приоткрыл рот, собираясь что-то спросить, – они еще ничего не слышали! Но через секунду темный туннель впереди осветился светом чужого фонаря, и оттуда донесся взволнованный голос:
– Эй! Сюда!
Командир сталкеров мгновенно подобрался.
– Нашли?! Что? Следы? Тела?
– Сам погляди, – раздалось в ответ.
Вскоре вся поисковая группа в полном составе собралась в левом туннеле. Шахтер, сидя на корточках, разглядывал валявшееся на полу снаряжение, остальные молча наблюдали за командиром. А посмотреть было на что.
Сначала сталкер поднял с земли тяжелую металлическую ракетницу, затем выковырял из грязи три сигнальных патрона. На первый взгляд, и ракетница, и патроны были в полном порядке. Их просто выбросили! Но ни один человек в здравом уме этого бы не сделал.
Рядом, в нескольких шагах, лежали разбитый электрический фонарь и втоптанная в грязь карбидная лампа. Следующей находкой стали две пары резиновых сапог – целых, нигде не порванных!
– Наших парней говноступы, зуб даю, – сказал сталкер по имени Петро – жилистый, длиннорукий белобрысый парень с звездообразным шрамом на левой щеке. – И снаряга тоже. Я еще спросил у Михи: нахрена тебе ракетница в канализации? А тот: нехай, пригодится… Не пригодилась.
– Вы ничего не трогали? – не оборачиваясь, спросил Шахтер.
– Даже не прикасались, – заверил его Петро.
– У Кунака еще «наган» был. Нашли?
Револьвер обнаружился неподалеку, в щели между камнями. У него был погнут ствол, отбит курок и сломана спусковая скоба. Все выглядело так, будто кто-то старался уничтожить оружие и преуспел в этом.
– Это что же получается, они вещи побросали, разулись, а сами куда? – шепотом спросил у Гончей отец пропавшего мальчика. Она не ответила, хотя находки, особенно разбитые фонари и оружие, пробудили затертые в памяти воспоминания.
– Это все? Больше ничего не находили? – спросил Шахтер, вертя в руках разбитый «наган» своего товарища.
– Еще решетка.
– Решетка? А что с ней? – командир поднял голову и впервые посмотрел в глаза Петро.
Тот отчего-то замялся.
– Лучше сам погляди.
– Что
