Тем временем караульный, охраняющий вход в служебную зону, открыл крышку напольного люка, указал на уходящую вниз железную лестницу и, пока Шахтер светил туда своим фонарем, ехидно спросил:
– Это что за фифа с тобой?
– Стажер, – опередив сталкера, ответила Гончая. – Опыта набираюсь.
Шахтер только хмыкнул в ответ, но его терпения хватило ненадолго.
– Смотри портки не намочи, стажер, – сказал он, спускаясь по лестнице вниз.
Гончая с серьезным видом кивнула.
* * *Шнурованные ботинки по щиколотку провалились в зловонную жижу.
– Это еще ерунда, – живо отреагировал Шахтер. – Дальше грязи по колено будет, а тебе вообще до… в общем, до того самого места, – закончил он и натужно рассмеялся, хотя смеяться ему, похоже, совсем не хотелось. Он просто взбадривал себя.
– Боишься? – прямо спросила Гончая у сталкера.
– С чего бы?!
Его грубость, очевидно, тоже являлась средством борьбы с собственным страхом.
Девушка пожала плечами.
– Как я поняла, люди пропали.
Шахтер скривился и сплюнул под ноги.
– Никто ни хрена не понял, а она поняла… Труба здесь проходит широченная для отвода грунтовых вод. Ее давно, еще когда станцию строили, проложили. Местные, чтобы с дерьмом не мучиться, туда все свои стоки вывели, а чтобы какая-нибудь нечисть снаружи на станцию не проникла, слив решеткой перегородили. Все бы ничего, только решетка постоянно забивается, и где-то раз в неделю слив приходится прочищать. Так и сегодня, снарядили двух говночистов, а те ушли – и с концами. Местные пуще прежнего всполошились, давай нам звонить, помощи требовать. Ну, отправил я пару своих ребят на разведку…
Сталкер внезапно замолчал, повернул голову к уходящему в темноту узкому бетонному жерлу туннеля и застыл в таком положении. Гончая тоже прислушалась, но, кроме звуков журчащей где-то вдалеке воды и неразборчивых голосов, доносящихся из люка над головой, больше ничего не услышала.
– Что? – спросила она.
– И ничего! – рассердился Шахтер, потом повернулся к спутнице и указал на ее дробовик. – Ты с этой дурой туда полезешь?
В общем-то, он был прав: громоздкое, тяжелое ружье не годилось для путешествий по канализационным трубам. Но с чего вдруг такая забота? Гончая поправила ремень висящего на плече дробовика.
– Ничего, как-нибудь проберусь.
– Как-нибудь, – передразнил ее сталкер, развернулся и зашагал в глубину туннеля, освещая себе путь фонарем.
Шахтер шагал широко и уверенно, не обращая внимания на хлюпающую под ногами грязь, Гончей с большим трудом удавалось выдерживать взятый им темп.
– В кого здесь стрелять? – внезапно спросил сталкер, когда она уже и думать забыла о его предыдущем вопросе. – На Киевскую сроду ни люди, ни твари не нападали.
«Кроме тех, кого похоронили на Парке Победы», – мысленно ответила Гончая.
Вооруженное противостояние соседних станций за давностью лет уже начало забываться. А вот про трагедию следующей за Киевской станции Парк Победы в метро знали многие, но вслух предпочитали об этом не говорить. То ли не хотели злить «киевлян», обваливших ведущие к Парку Победы туннели и тем самым обрекших жителей соседней станции на медленную, мучительную гибель, то ли боялись навлечь на себя гнев призраков, в которых, по слухам, превратились похороненные заживо обитатели Парка.
И хотя Гончая не верила байкам про мстительных привидений, вслух сказала другое:
– Ты поэтому таскаешь с собой револьвер?
– Да это так, чтобы в барах всякая пьяная шваль не вязалась. Ну, и для поверхности, понятно.
Для поверхности короткоствольный револьвер как раз не годился. Разве что в качестве оружия последнего шанса. И сталкеру это должно было быть известно как никому другому.
– Откуда погоняло – Шахтер? Необычно для сталкера.
– Не погоняло – профессия, – после паузы ответил тот. – Я после армии в Метрострой устроился, в бригаду проходчиков, туннели рыть. Полгода не успел отработать – бабах! – и абзац всему. С тех пор так и мыкаюсь.
– А в сталкеры как попал, романтики захотелось?
– Под землей сидеть надоело. Белый свет хотел снова увидеть.
– Увидел?
Гончая специально злила своего спутника, надеясь вывести его из себя. В таком состоянии гораздо сложнее контролировать речь, поэтому рассерженные люди часто выбалтывают даже самые сокровенные тайны. Но в этот раз ее уловка не сработала.
Шахтер поднял руку со сжатой в кулак ладонью – характерный сталкерский жест, означающий «внимание», – и остановился. Луч его фонаря скользнул по закругленным стенам туннеля, покрытым какой-то белесой слизью, напоминающей сопли, и опустился к полу, точнее – к грязевому ручью, текущему по дну туннеля. Грязь на дне тоже напоминала сопли, только бурые.
– Кажется, здесь, – сказал сталкер.
Световое пятно пробежало по ручью, выхватывая из темноты комки раскисшей грязи, какие-то заплесневевшие ошметки, и остановилось на массивной ржавой решетке, перекрывающей очередной колодец, куда и скатывался грязевой поток. Существо – размером с крысу или домашнюю кошку – проскользнуло бы между прутьев решетки свободно, а твари покрупнее, чтобы попасть в колодец или выбраться из него, пришлось бы выломать препятствие.
Шахтер снял с пояса топорик и несколько раз ударил обухом по прутьям решетки. В ответ раздался звук, совсем не похожий на стук металла, но сама решетка при этом осталась целой: не развалилась, не треснула и не прогнулась.
– Да, слив они прочистили, – сказал на это Шахтер.
– Где же тогда мусор? – заметила Гончая.
Сталкер махнул рукой в сторону продолжения туннеля.
– Там дальше тупик, метров через сто. Земля просела. Весь мусор туда сваливают… Не пойму, куда все делись, – сказал он через какое-то время. – Там же никаких ответвлений и лазов нету. Вообще ничего – пустая труба!
Гончая не ответила, она продолжала молча смотреть на своего спутника.
– Предлагаешь сходить туда, глянуть?
Ответ был очевиден, но она видела, что Шахтеру не хочется идти в тупиковый туннель. Да он и не скрывал этого.
– Там грязи и дерьма всякого по колено. И воняет хуже, чем в свином стойле. Короче, не розами там пахнет!.. Ладно – хрен с тобой! – пошли. Но учти, я тебя предупредил.
* * *Пошли. Шахтер перед этим развернул голенища своих болотных сапог и привязал их к поясному ремню. Его спутнице оставалось только туже затянуть шнурки на ботинках и мысленно проститься со своими камуфляжными штанами.
Поначалу идти было довольно легко. Ноги утопали в грязи примерно по щиколотку и без всяких усилий из этой грязи выдирались. Где-то через пару десятков шагов Гончая решила, что сталкер зачем-то намеренно преувеличил сложность пути, и тут же провалилась в заполненную вязкой жижей яму, да не по колено, а почти по пояс! При этом ее окутала такая едкая вонь, что она едва не потеряла сознание.
Шахтер не спеша повернулся, нарочно выдержал паузу, чтобы навязавшаяся на его голову спутница до конца осознала свое положение, и лишь после этого протянул руку помощи. Гончая тут же обхватила его широкую ладонь обеими руками – когда оказываешься по пояс в дерьме, приходится забыть про обиды, – и Шахтер, поднатужившись, выдернул девушку из зловонной ямы.
– Тут от гниения газ образуется,
