Пришлось поверить Магде на слово, по крайней мере сейчас. И, поцеловав Петюню в нежный прохладный носик, оставить его на попечение Собаки. Ненадолго. Лишь пока Магда помогала ей надеть платье и подавала лисий палантин, чтобы ехать на разведку.
«Лишь бы разведка была не боем», – подумала Ринка, когда шофер истинно арийской, но не особо утонченной наружности открывал перед ней дверцу мобиля.
Француженка ждала Рину, попивая чай с пирожными и болтая с мадам Шанталь о новинках моды. Стоило Ринке войти в салон, кругленькая мадам оставила Тори и подкатилась к ней, всплескивая пухлыми ручками и щебеча что-то на тему «вы очаровательны, мадам, специально для вас вот только что завезли изумительные кружева и лионские шелка». Дождавшись паузы, Ринка озвучила пожелание:
– Платье для посещения оперы сегодня вечером.
Мадам снова всплеснула ручками, восторженно охнула и позвала мастериц с тканями, чтобы «их прекрасная светлость» могли выбрать цвет по вкусу.
– Бери темно-синюю с изумрудным отблеском тафту, – посоветовала растерявшейся от суеты и слишком богатого выбора Ринке французская шпионка. – Под королевские топазы и твои глаза.
Ринка с облегчением согласилась. Тафта и ей самой нравилась, но цвет непривычно смелый, она никогда не носила ничего подобного дома. Впрочем, теперь ее дом – здесь, а у мадам Шанталь ей снова сделают правильный макияж…
– Ах, ваша светлость! Вам невероятно идет! Вы позволите подобрать вам аксессуары? Его светлость Бастельеро открыл на ваше имя неограниченный кредит! Только жалость какая, – запричитала мадам, – мэтр Джованни освободится лишь через час!
– Не беда, – улыбнулась Ринка. – Мы с Тори как раз прогуляемся по магазинам. Дорогая, ты обещала показать мне лучшего в Виен ювелира.
– О да, – просияла Тори. – Здесь совсем близко, если сразу выйти на параллельную улицу. Шанталь, милая, ты же не заделала дверь в лавку мсье Роже?
Мадам Шанталь мило порозовела, став цветом в точности как отделка салона, и кокетливо взмахнула ресницами:
– Конечно же, нет. Мсье Роже так любезен…
– Что позволяет твоим клиенткам время от времени сбегать от надзора мужей. За скромную мзду.
– Пфе! Ревность нынче не в моде, но эти мужья… – Мадам Шанталь явно могла много чего сказать об «этих мужьях», но дипломатично промолчала, памятуя о неограниченном кредите от герцога Бастельеро. – У мсье Роже сегодня совершенно изумительные круассаны, непременно попробуйте.
Не переставая щебетать, мадам провела их какими-то коридорами и кладовками, отперла замаскированную гобеленом дверь – и вывела в почти пустой зал небольшой кафешки. За стойкой хозяйничал невысокий, жилистый и носатый франк, чем-то смахивающий на знаменитого детектива Пуаро. Он любезно предложил дамам дивно пахнущего шамьета и совершенно не расстроился, когда дамы отказались и выскользнули прочь, на соседнюю улицу. Совсем рядом с кофейней был припаркован вишневый мобиль.
– Поехали, – кивнула на него Тори.
Водила она так же темпераментно, как употребляла пирожные и ругала начальство, которое вконец запуталось, чего же хочет от этой жизни, и завалило бедняжку противоречивыми указаниями…
– …и как я буду выяснять, что затевает Оранжерея, когда все знают, кто я такая? Спрашивай, говорю Антуану, сам, раз вы теперь друзья, а я вообще в отставку хочу. Выйду замуж и кафе открою, как у мсье Роже. И назову «У белой лилии». Я, может, всю жизнь мечтала о тихом, уютном местечке… – Тори печально вздохнула и тут же, без паузы, вдавила газ и подрезала ни в чем не повинную бричку. Лошади шарахнулись, кучер заорал нечто нецензурное, а Тори с безмятежной улыбкой обернулась к Ринке: – Будешь приходить ко мне пить шамьет и немножко сплетничать?
– Буду, – согласилась Ринка.
– Не хочу возвращаться в Брийо. Здесь спокойнее. Ты знаешь, что Астурия – самая спокойная, мирная и скучная страна на континенте?
– Скучная? – не поверила Ринка.
– Именно. За последние три века самое значительное событие – это юбилейная, трехсотая пивная ярмарка. Не то что в нашей ненормальной Франкии! То мы кого-то завоевываем, то нас кто-то завоевывает, надоело! Хочу мира и покоя.
– Ага, – хмыкнула Ринка. – Видела я этот ваш мир и покой. То драконы летают, то спецоперации средь бела дня. От Людвига теперь все шарахаются, как будто он прокаженный.
– Обыватели, – презрительно фыркнула Тори и тут же просияла: – Смотри, Академия Наук! Похожа на вашу? Никогда не бывала в Руссии!
– Немножко, – не покривила душой Ринка. – Я выросла в научном городке. У нас там восемь НИИ, в смысле институтов, каждый на своей территории. А в парке Химфизики живут лоси.
– Лоси – это как вон те? – Тори кивнула на стайку студентов в черных мантиях и разноцветных шапочках, несущихся во весь опор из одного корпуса в другой.
Корпуса, кстати, ничем не походили на архитектуру Виен. Белые, высотой за десять этажей, с витыми наружными лестницами, разнокалиберными окнами – квадратными, круглыми, трапециевидными – и случайным образом понатыканными балкончиками, арками, колоннами и галереями, соединяющими корпуса между собой. Центральный корпус был выше остальных раза в полтора и заканчивался сверкающим, как бриллиант, граненым стеклянным куполом.
– Нет, которые с рогами. А кто это проектировал?
– Был такой великий испалийский маг и архитектор, Сальваторе Даэли. Очень великий.
– А часы где? – хихикнула Ринка и почти без удивления услышала в ответ:
– Их видно с главной аллеи, сейчас подъедем.
Ринка ожидала увидеть «стекающие» часы со знаменитой картины Дали, но реальность превзошла все ее ожидания. Эти часы не гнулись и не стекали с ветки. Эти часы висели в воздухе и, казалось, показывали вместо времени какую-то иную вселенную. Ну как минимум иное измерение. И там, в другом измерении, бродили диковинные животные, летали шестикрылые птицы, светили и танцевали незнакомые созвездия…
– Не смотри долго, голова будет болеть. Академики утверждают, что часы дона Даэли существуют одновременно в девяти измерениях, а это лишь проекция. Как по мне, лучше те, что на ратуше. Время соседней вселенной интересно лишь очень-очень великим ученым.
– А я бы хотела здесь учиться, – пробормотала она, вспомнив родной университет, отца и бабушку.
– Я тоже мечтала получить образование.
Тори печально улыбнулась и, подхватив Ринку под руку, повела к главному входу, выполненному в виде усеченного эллипса, стоящего на широкой части. Ступени, ведущие к дверям, были разной высоты, ширины и наклона. Видимо, тоже вели не только в наше измерение. А Тори продолжала:
– Но за меня все решили. С моим происхождением выбора-то особо и не было.
– Происхождением? – машинально переспросила Ринка.
– Бастардам всегда непросто, – пожала плечами Тори. – Особенно если твой папаша – граф и не последний чин в Ордене, а мамаша – куртизанка. Так что образование у меня было весьма специфическое.
– Наверное, – улыбнулась ей восхищенная видами Академии Ринка. – А у меня мать водевильная актриса, так что образование тоже специфическое.
Тори аж замерла на третьей, самой широкой ступени.
– Твой отец женился на бывшей актрисе?
– Не бывшей, а настоящей. Мама до сих пор поет. Я тоже хотела, училась вокалу, но не сложилось. – Ринка
