Нору Егора я вычислил после того, как прошел три первых подъезда снизу доверху и сверху донизу. Три квартиры на этаже, на пять этажей – люди только в трех квартирах. День-деньской, работают все! А попробуй прийти вечером, когда все собираются у зловредного ящика, чтобы посмотреть отвратительный сопливо-сахарный сериал, – скажут, что милиция жить не дает! Мол, ломится в квартиру ночь-заполночь!
Егор жил в сорок седьмой квартире, в четвертом подъезде, на первом этаже. Это мне сообщила опять же бабулька, или, скорее, – пожилая женщина, полушепотом рассказавшая, что Егор вернулся года три назад и как был сволочью, так ей и остался. Когда-то он тиранил детей, теперь тиранит взрослых, а суть осталась прежней – бандитская рожа, век бы ему свободы не видать!
Судя по всему, Егор сейчас подвизался в какой-то из ОПГ, что совершенно неудивительно и немудрено – ну чем же еще заниматься уголовнику, севшему за разбой и убийство? Книги писать? Теорему Ферма разбирать?
Первый и, наверное, главный способ поимки уголовников – это вычислить его родню и тех, кто с ним когда-то тянул срок. Прошелся по адресам – или нашел преступника, или нашел тех, кто может его сдать. И тут уже дело техники – как ты сумеешь раскрутить дельного свидетеля.
Я не обольщался, вряд ли Егор сейчас у себя дома. Как, впрочем, и убийца жены. Скорее всего, где-то сейчас ползают, выполняют приказы непосредственного командира, ларек громят, деньги собирают, ну и все такое прочее. То, что должен делать «правильный пацан». Однако попробовать все-таки стоило: а вдруг?
Обитая дерматином дверь, ничего особенного в ней нет. Звонка тоже нет – вместо него только круглое темное пятно, доказывающее тот факт, что звонок здесь некогда стоял. И почему это шпана так не любит звонки? Возможно, это напоминает им зону? Или тюрьму? То-то у них говорят: «Оттянул срок от звонка до звонка!» Возможно, поэтому они уничтожают все звонки на своих хавирах? Загадка! Куда там Марсу с его: «Есть ли жизнь на Марсе…»
Пришлось стучать, и даже кулаком. Само собой, никто мне не откликнулся, не открыл. Придется ждать вечера, и только тогда… К тому же в темноте видно, есть кто-то в квартире или нет. Толку, если я сейчас эту хлипкую дверь возьму да и высажу! Ну – высадил, и что? Нож – орудие убийства найду? Преступник, скорее всего, его давно выбросил! И тогда получится, что я незаконно проник в чужое жилище – совершенно ни к чему, глупо, тупо, достойно осла и заслуживаю справедливой кары по всей строгости революционного закона. И опустится на мою шею сверкающий меч революции, блеснув в вышине красным лучом. В общем, нахрен-нахрен. Мне и без того теперь забот хватает.
Отложив до вечера поимку злодея, я уселся в машину и, как положено солдату на службе, покатил на поиски «полевой кухни», желательно – с грузинским акцентом. Захотелось мне, понимаешь ли, хинкалей съесть. И лучше всего с бараниной, и чтобы сок брызгал, чтобы остро, вкусно, красиво! Что я, на хинкали не заработал?
Кафе нашлось буквально в трех кварталах от логова Егора. Обычная хинкальная при рынке, который ушлый предприниматель выстроил около года назад. Самая настоящая хинкальная с поваром-грузином, что не могло не радовать, уж этот-то повар должен уметь готовить свои национальные блюда?
Вообще-то, я стараюсь никогда не есть на рынках. И не покупать на улице всяческие пирожки, чебуреки и шаурму. Печальный опыт имею. Шел однажды в центре города и возле закусочной увидел, как жарят чебуреки – красивые такие, зажаристые, пышные! Купил. Съел – с некрасивой жадностью, отдуваясь и запивая холодным ситро. Три дня! Три дня я лежал пластом – в те минуты, когда не рычал на унитаз и не сидел на нем, белый как мел, покрываясь потом от усилий выдавить из себя кишки. Чуть не помер. И это навсегда отбило у меня доверие к подобным предприятиям общественного питания.
Но конкретно эта хинкальная меня порадовала – чисто, уютно, и хинкали точно такие, какие я люблю, – огромные, сочные, с зеленью и ароматным мясом. И совсем даже недорого. На удивление недорого!
Всегда было интересно, как это кавказцы умеют выживать, содержа подобные заведения. Прибыль должна быть мизерная! Наш, русак, давно бы уже прогорел, а эти кудесники вроде как процветают. Каким образом они выживают, не задирая цены, да еще и умудряясь готовить вполне себе приличную еду? Загадка, однако! Довольствуются малым? В отличие от нашего брата, который хочет много и сразу – сорвать куш, а дальше хоть трава не расти!
А вот чай был гадким. Не то чтобы совсем уж помойным, но я такой не люблю. Зеленый чай, да с лимоном – вот самый лучший чай для опера Каргина!
– Привет!
Я невольно скривился – что, пустых столов нет? Ну на кой черт лезть за мой стол? Посмотрел на источник звука и удивленно поднял брови:
– Ты? И что ты тут делаешь?
– А ты как думаешь? – девчонка хихикнула и машинально поправила волосы. Поправлять там особенно было и нечего – я не помню точно, но вроде как волосы у нее были подлиннее. Что-то вроде каре. А теперь – почти лысая!
– Ты постриглась? – почему-то спросил я, не думая, просто пришло на язык.
– О! Заметил?! – Нюся расхохоталась, и смех ее был мелодичным, звонким, как колокольчик. – Мужики никогда ничего не замечают, а ты заметил! И запомнил! Что, понравилась, запала в душу? Может, влюбился?
– Хм… – Я поднял брови, и Нюся поняла это по-своему, нахмурилась. Или, вернее, как-то сразу погасла.
– Да ладно, ладно… шучу! Как ты можешь влюбиться в шлюху?! Хотя я тебе скажу. Если бы кто-то меня полюбил, взял бы такой, какая есть, то я была бы верной, как тыща праведниц! Вот!
– Врешь, – я был спокоен и знал, что говорю. – Миф это. Мол, все попробовала, все испытала, и теперь нечего искать. Теперь только семья, только муж и никаких других мужиков! Это шлюхи придумали. Только так не бывает.
– Не бывает, – скривившись, кивнула Нюся. – Только на хрена портить настроение? Что, нельзя было подыграть? Сказать, что я была бы охрененной женой? Что меня впереди щастье ждет и ва-аще – ништяковская жизнь? Сука ты, Самурай!
– Не называй меня Самураем, – попросил я, ругая себя за глупость. – Это я так… ляпнул, не подумав. Подыгрывать тебе? Зачем? Чтобы ты ушла с хорошим настроением отсасывать хачику в сортире? Втыкать себе в вену иглу? Зачем ты это делаешь? Ты красивая, молодая – зачем?
– А что мне было делать? – Нюся оскалилась, как Медуза Горгона из мультика об аргонавтах. – У меня мать в деревне! И сеструха младшая! А у нас дом сгорел! А
