Я усадила подругу на ящик.
– Они ведь не пойдут за нами? – прошептала Гэли. – Зачем им за нами идти? Мы же отдали зеркало. Отдали все!
Именно так. Старый гвардеец, получив желаемое, вряд ли пошел бы за нами, да и любой другой, но толстяк… Я вспомнила маленькие глазки и то, как он разрядил метатель в горло парню только за то, что тот посмел заговорить… Боюсь, такой попрет, как кабан.
Я легонько коснулась пальцами раны на боку подруги, та всхлипнула. Влажный мех по краям замерз и неприятно царапал кожу. По крайней мере, кровотечение не усилилось. Я подошла к выходу, собирая магию в кулак: сейчас петли так заржавеют, а дверь так срастется с косяком, что потом ее придется выбивать. По ногам дуло, на пороге лежал грязный снег, что мы притащили на сапогах…
Я едва подавила стон. Снег! Сапоги! И выскочила на улицу.
На снегу виднелась четкая цепочка следов, обрывающаяся у двери. Рядом, словно огоньки, алели крупные, размером с золотой, капли крови. Дверь захлопнулась, скрывая от меня измученную, прислонившуюся к стене Гэли.
– Ты чучело, Астер, – отругала я себя, поднимая руку. И снег, повинуясь приказу, тут же превратился в лед, а потом снова в снег. Это было похоже на перекапывание земли в цветочной оранжерее. Следы сгладились, но… было поздно.
– Тварь! – раздался хриплый голос.
У входа в проулок стоял толстяк в распахнутой куртке и… босиком. Видимо, со страху подруга перестаралась, и он не смог выдрать ботинки из ледяного плена. Но я смотрела не на искаженное яростью лицо, не на трясущийся двойной подбородок, я смотрела на зажатые в обеих руках метатели. Оба – заряженные! Клянусь матушкиными розами, он использовал время, пока мы убегали, с толком!
– Получи. – Толстая рука поднялась.
Я бросилась бежать, молясь Девам лишь об одном: чтобы он не обратил внимания на дверь, рядом с которой я стояла, чтобы Гэли не забыла, что она маг, чтобы… здесь богини наверняка перестали слышать мой лепет.
Шляпка слетела, упала на спину, ленты врезались в шею. Чуть больше десятка шагов до следующего просвета между домами.
Толстяк выстрелил. Я этого не услышала и не увидела – у колдунов и графинь нет глаз на затылке, а магические сферы куда легче и тише свинца. Интересно, кто изготовил для этого человека заряды? Неужели есть маг, согласившийся работать на… А на кого, собственно? На разбойников?
Но все эти вопросы придут мне в голову позже, много позже. Тогда же я побежала к следующему проулку, а заряд лопнул, рассыпая сухие белые кристаллики, похожие на сахар. «Сухой огонь», смешанный с «солью земли». Без катализатора кристаллы полностью безопасны, можно даже в чай положить и выпить, потом, правда, будешь маяться животом.
Именно так я спалила лабораторию. «Сухой огонь» многим кажется безвредным.
Я успела свернуть за угол старого дома. Успела и… не успела. Кристаллы веером осели на стене, болтающейся за спиной шляпке, ткани куртки и вспыхнули буквально за долю секунды.
Взвизгнув, я ударилась о стену, завертелась на месте, слыша, как трещит пламя. Сорвала шляпку и бросила на снег. Если бы не он, огонь уже танцевал бы в моих волосах. Дернула за полу куртки, выдирая пуговицы и сбрасывая горящую ткань с плеч.
– Малышка, – игриво позвал толстяк. – Выходи! – После выстрела его настроение необъяснимым образом улучшилось, и из твари я превратилась в малышку.
Я побежала по очередному проходу между домами, совершенно не представляя, где нахожусь, едва не задела ведро с помоями, миновала заколоченные окна, дернула за ручку запертой двери, а сверху, словно в насмешку, с бескрайнего серого неба продолжал падать снег.
– Малышка…
Девы, только не тупик! Пожалуйста, только не тупик! Я молилась, минуя еще один поворот, но вместо широкого, ведущего к набережной Зимнего проспекта снова оказалась на перекрестке узких, похожих на коридоры проулков. Я повернула налево и… замерла, словно увидевшая кошку мышь. В двух домах от меня стоял старый гвардеец. С мокрой формы текла вода. В правой руке он держал сумку Гэли.
Выбрался! Девы милосердные, он выбрался и был зол не меньше, чем толстяк, а я-то надеялась…
Он медленно разжал руку, и ридикюль упал на снег. Как завороженная, я смотрела на краткий полет, на взметнувшийся от удара снег, пока очередное «малышка» за спиной не вывело из ступора. Я отшатнулась вправо, поскользнулась, упала, больно ударилась ладонями. Будь прокляты эти новомодные сапожки на каблуках, будь проклята гувернантка, с умным видом изрекающая очередную банальную истину: «Каблук высотой пять-семь пальцев, Ивидель. От этого походка леди становится плавной, осанка прямой». Выберусь, куплю себе такие, как у мисс Ильяны, на плоской подошве, и никого слушать не буду. Обещаю, Девы! Выберусь и…
Я поднялась, едва не упала снова, запутавшись в длинной юбке. Оглянулась – старый солдат находился уже в десятке локтей, толстяка пока видно не было, только слышно. Я бросилась бежать. Холодный ветер ударил в лицо, сбил дыхание и принес запах нечистот из выставленной бадьи. Тревожных колоколов я больше не слышала, ничего не слышала, кроме собственного шумного дыхания, и ничего не видела, кроме следующего перекрестка, кроме виднеющегося бока повозки и лошади, обмахивающейся хвостом.
Насколько все-таки паника захватывает разум, просачивается внутрь, пускает в тебя «семена изменений»! Все, на что я была сейчас способна, – это бежать. Бежать всегда проще, чем думать.
Я почти вылетела на широкую улицу, выбралась из лабиринта проулков, заколоченных окон, запертых дверей и помоев. Выбежала, в мгновение ока оказавшись в привычном мире магазинов, фонарей и хорошо одетых прохожих. Будто вынырнула из тьмы. Люди бежали вниз по улице, туда, где лежала перевернутая карета. Обернувшись на ходу, увидела догоняющего меня гвардейца и в тот же миг в кого-то врезалась.
Упасть мне не дали, подхватили за плечи, разворачивая. Я дернулась, готовясь заорать, бросить «зерна изменений», не важно, каких и куда, и встретилась взглядом со знакомыми синими глазами.
– Крис… Барон… – На груди рыцаря тускло блеснул овальный жетон патруля – латная перчатка с мечом, и я почувствовала почти осязаемое облегчение. – Они там… помоги… пожалуйста.
– Рыцари, – проговорил, подходя, старый гвардеец, и еще одни тяжелые ладони легли мне на плечи. – Моя дочь вас напугала? Прошу прощения, вы знаете, какими впечатлительными бывают юные леди! – стоя за моей спиной, он сжал руки чуть крепче. – Милая, отпусти ребят, там ведь и в самом деле что-то случилось.
Он потянул меня назад, почти выдернул из рук Криса. Это было настольно неожиданно и неправильно, что я на один краткий миг лишилась дара речи и могла только смотреть на рыцаря, полагаю, походя лицом на древесную лягушку с выпученными глазами.
– Конечно, граф Астер, – спокойно ответил Оуэн, отступая и убирая руки.
Я хотела закричать. Нет, даже не закричать, а завизжать, затопать ногами… Синие глаза утратили спокойствие, стали привычно колючими, я уловила размытое
