– Почти так же трудно, как тебе посмотреть мне в глаза. – Он обернулся и тихо проговорил: – Идемте, леди Астер. – Я продолжала стоять. – Забудьте о том, что случилось. Я больше никогда вас не коснусь. Даю слово. – Я выпрямилась, и он устало добавил: – Идемте же. Вы сами предложили помощь.
Модистка равномерно постукивала по столу пальцами, я не отводила взгляда от ее рук, тщетно стараясь вспомнить имя женщины, это внесло бы в разговор нечто личное, что немаловажно, когда просишь об одолжении. А беседа была именно личной, я спрашивала, но она не обязана была отвечать. Но имя упорно продолжало ускользать, как нечто незначительное. Мадам Мьек? Сьек?
– Леди Астер, позвольте узнать, чем вызвано ваше любопытство?
– Увы, не могу. – Я повернула голову, глядя сквозь приоткрытую дверь кабинета на оставшегося в общем зале Оуэна.
Одна из мастериц что-то спрашивала у рыцаря, он, улыбаясь, отвечал. Почему бы и нет? Рисунок на шее был надежно скрыт под шелковым платком, а все остальное девушке очень нравилось.
– Это он? – спросила, проследив за моим взглядом, модистка. – Он болен? – Я не ответила. – Такие, как он, просто ходячая неприятность для юных леди. Поверьте той, что в свое время сильно обожглась.
– Верю. Но вы не ответили на вопрос. Об излечившихся от коросты.
– Вы уже все знаете, леди Астер, у моих девчонок языки без костей. Чего вам еще? Они же рассказали вам про безногого Кэрри с рынка?
– А также про безликих Грена и Труна. – Я перевела взгляд на ее немного некрасивое, тонкое лицо, на уложенные каштановые волосы и тут же вспомнила имя. – Мадам Кьет, если бы вы сразу ответили на вопрос, я бы уже ушла. Это ведь так просто, бросить пару имен и выпроводить навязчивую клиентку. Но вы так старательно уходите от ответа, что…
Она взмахнула рукой, прерывая меня.
– Вы надеетесь, что у меня есть еще что-то. Что-то иное…
– А оно есть?
– Не знаю. – Она сложила подрагивающие пальцы в замок и несколько минут молчала, а потом начала рассказывать, но совсем не то, на что я надеялась: – Вы знаете, что иногда, заказывая платье, леди может отказаться от него. По разным причинам: деньги, минутный каприз, неосторожные слова мужчины, что лавандовый цвет ее бледнит? – Она посмотрела на приоткрытую дверь. Теперь Крис стоял, повернувшись к нам спиной. – Мало кого при этом волнует внесенный задаток, хотя встречаются и такие. Впоследствии я продаю эти платья значительно дешевле. Конечно, леди никогда не купит готовое, но «не леди»… Софи понравилось одно из них.
– Софи? – Я подалась вперед. – Ваши мастерицы болтали о ней, как и об остальных.
– Да, но они не знали всего. И, надеюсь, не узнают. – Она откинулась на спинку стула. – Месяц назад Софи примеряла одно из отказных платьев. В мастерской были я да Оливия, но та была занята с срочным заказом… К чему все это… – Она вздохнула. – Я помогала Софи с примеркой. Не столько помогала, сколько смотрела, чтобы она чего-то не порвала, девушка несколько неуклюжа. И когда шнуровала корсет, увидала… увидала рисунок. Совсем небольшой, но он почти уже дошел до шеи. Я видела коросту. Видела близко, мой отец от нее умер, оставив долги и залоговые векселя, поверьте, это была именно она, кто бы и что бы ни говорил впоследствии.
– А кто-то что-то говорил? – Я подняла брови. – Дочь Киши была больна?
– Через два дня над дверью ювелирной лавки появился желтый крест, – сказала мадам Кьет вместо ответа.
– На Софи и в самом деле напали на рынке, как и на всех остальных? – не выдержав, спросила я.
– Я этого не знаю, – развела руками женщина. – Может, напали, а может, нет, может, она поцапалась с птичницей. Я даже не знаю, излечились ли остальные люди, но могу сказать, что пару раз видела на рынке безногого попрошайку. А как его зовут и болен ли он коростой, мне не ведомо.
– Как он и предполагал, никакой определенности, – пробормотала я, поднимаясь. – Слухи и сплетни.
– Именно так я и сказала серым, – модистка отвела взгляд, – когда они начали интересоваться случаями исцеления…
– А чего вы им не сказали? – спросила, чувствуя, как сердце сжимается в предчувствии удачи.
– Я не сказала им, что три недели спустя Софи забрала свое платье.
– Вы не могли ошибиться?
– Иногда я очень хочу себя в этом уверить, и знаете, почти получается. – Она тоже встала. – Если сюда вернутся серые, у меня снова это получится.
– Лавка Киши далеко от вашей?
– Вы хотите купить украшения к новому платью, которое, несомненно, закажете у меня?
– Несомненно, – подтвердила я, улыбаясь.
В ювелирной лавке Киши было немного сумрачно, скудное освещение с лихвой компенсировалось яркими настольными лампами с магическими «зернами» внутри, освещавшими витрину так, что камни переливались, словно живые. Сережки, кольца, колье и яркая, как созвездие, диадема.
– У леди превосходный вкус.
Услышав вкрадчивый голос, я подняла голову от витрины и увидела сухощавого старика с седыми волосами. Они напоминали пух, окруживший его сморщенную голову полупрозрачным ореолом.
– Леди вообще превосходная, – вставил Крис, и я с трудом сохранила невозмутимое выражение лица. Что это? Первый комплимент? Или издевка? – Мистер… – Барон многозначительно замолчал.
– Киши. – Мужчина приглашающе взмахнул рукой. – Мастер Киши, это моя лавка. Могу я предложить вам…
– Можете, но меня гораздо больше интересует ваша дочь и ее чудесное исцеление от коросты, – сказал Оуэн прямо.
Ювелир остался невозмутим, лишь немного встревоженная улыбка тронула тонкие старческие губы.
– Господин ошибается, моя дочь, слава Девам, здорова.
– Именно это я и хотел обсудить. И, боюсь, у меня нет времени на расшаркивания. – С этими словами Крис выложил на прилавок инструментариум, прямо напротив диадемы.
Тут бы ювелиру самое время снисходительно улыбнуться, мало ли какие тараканы водятся в голове у покупателей, выразить вялый интерес к коробочке… так поступил бы любой. Любой, кто видел эту игрушку в первый раз. Так поступили и я, и Крис. Но вместо этого мастер Киши побледнел, словно рыцарь выложил на прилавок не коробочку, а змею.
Для Оуэна этого оказалось достаточно. Он оперся о витрину и одним движением перепрыгнул через прилавок. Стекло жалобно хрупнуло, и несколько трещин пересекли спрятавшуюся под ним яркую диадему. Старый мастер отшатнулся, приподнял руку в жесте защиты или отрицания, от улыбки не осталось и следа.
– Кто вы такие? – прохрипел старик. – Чего вы хотите? Я подам жалобу серым… я…
Слова звучали слишком беспомощно, слишком явно в них слышался страх. И поражение.
Крис схватил старика за грудки и без всякого уважения к его возрасту швырнул на витрину. Стекло разлетелось на кучу мелких, жалящих, словно насекомые, осколков.
– Закрой лавку, Ивидель, – приказал Оуэн.
– Но…
– Закрой! Или убирайся вон. У меня нет времени деликатничать ни с тобой, ни с ним.
Я бросилась к двери, слыша за спиной голос, в котором было слишком много льда.
– Меня
