Он выбрал дом, далекий от людского копошения, подобрался к нему скрытно. Домишки в Бугере все одинаковые, по типовому проекту построенные, лишь номерами отличаются да пристройками, возведенными жильцами собственноручно. Номер Славик не посмотрел, да и пристройки особо не разглядывал. Потому что вламываться в дом знакомых… ну, неприятно как-то.
Перелез низенький забор, поднялся на крылечко. Дверь заперта, стоило ожидать, – он видел, как мародеры ломали замки и вышибали засовы. Ему шуметь не стоит, лучше попробовать через окно. Славик огляделся – слева приткнулась к дому невысокая пристройка, крытая рубероидом, дровяной сарайчик, похоже. А рядом собачья конура, пустая, по счастью. То, что надо.
Он залез на конуру, с нее на крышу сарайчика, подобрался к окну. Тоже заперто, но вскрыть можно без лишнего шума. Краска на деревянной раме снаружи облупилась, дерево от влаги стало непрочным, легко поддавалось складному ножу. Славик долбил небольшой желоб – так, чтобы можно было поднять лезвием язычок защелки. Продолбил быстро, добрался до язычка, но тот никак не хотел подниматься, пришлось расширять отверстие и использовать рукоять ножа как рычаг. Наконец защелка открылась.
Но проклятая рама от влаги разбухла и словно срослась с оконным проемом, упорно не желая отворяться. Славик дернул раз, другой, – бесполезно. Вцепился в раму двумя руками, расставил пошире ноги, – и рванул изо всех сил.
Подошвы скользнули по рубероиду, Славик почувствовал, как он рвется, как ноги уходят вниз, не встречая опоры… И рухнул внутрь сарайчика вместе с обломками прогнившей крыши.
Хранились там не дрова, – стояли штабелем картонные коробки, и Славик, обрушившись сверху, развалил, рассыпал весь штабель. И это еще полбеды… Но в коробках – судя по звону, с которым те рушились – лежали стеклянные банки, запасенные для солений-варений… Короче говоря, звук жесткой посадки был слышен во всем Бугере. А заодно во всех окрестностях – и в курге, и на взморье.
Тут уж не до продуктов, надо уносить ноги, и как можно быстрее. Легко сказать… Дверь сараюшки была не заперта, но открывалась внутрь. Вернее, не открывалась, подпертая рассыпавшимися коробками. Славик лихорадочно отшвыривал их в сторону, с груды скатывались новые, он отшвыривал их тоже, уже не обращая внимания на звуки, которыми сопровождалась торопливая работа.
Наконец дверь приоткрылась, нешироко, только-только проскользнуть подростку.
Славик проскользнул – и тут же угодил в цепкие объятия человека, поджидавшего его за дверью.
Он рванулся – бесполезно, хватка у вцепившегося в него была поистине медвежья. Руки оказались плотно притиснуты к телу, ребра чуть не трещали.
– Сюда-а-а-а!!! Шпиёна поймал! – проорал над ухом незнакомый голос, обдав Славика ядреным перегаром.
2Собрание подпольной комсомольской ячейки происходило в одном из домов Стахановки, пригорода Красногальска. Вернее, во флигеле, пристроенном к дому. Напоминал тот флигель не то беседку, не то веранду странной шестиугольной формы: огромные окна с частыми переплетами, сейчас занавешенные, в центре помещения – большой круглый стол, окруженный стульями, у стен приткнулись два диванчика. Никакой иной обстановки в единственной комнате флигелька не имелось.
Вокруг стола на стульях и диванчиках сидело восемь человек, шесть парней и две девчонки. Атмосфера на собрании царила нездоровая… В самом прямом смысле – табачный дым стоял столбом, хоть топор вешай. Стол был уставлен стаканами, пустыми консервными банками, используемыми в качестве пепельниц, а еще там стояла здоровенная шестилитровая банка с «зеленухой» – так именовалась бражка из бобосои, и в самом деле обладавшая зеленоватым оттенком.
– Зачем это? – указав на банку, недоуменно спросила Юлена, когда обмен приветствиями между собравшимися и вновь прибывшими завершился.
Ответил Вилен, бывший одноклассник, приведший ее сюда:
– Для конспирации! – произнес он со значением. – Нагрянут вдруг жандармы – а у нас все тип-топ, день ангела празднуем! Чей нынче день ангела?
– Мой вроде, – откликнулся один из парней, в лицо его Юлена знала, но имя не помнила. – Но послезавтра…
– А мы досрочно отметим, по-стахановски, – хохотнул Вилен. – Присаживайся, Юлька, присоединяйся… Ты пока что тут по моей рекомендации на правах кандидата, но как пройдешь собеседование с секретарем, – он кивнул на высокого плечистого парня, даже шапочно Юлене не знакомого, – так на следующем собрании проголосуем о приеме…
Она опустилась на стул, ей тут же налили штрафную – исключительно в целях конспирации, разумеется. А то нагрянут жандармы, а она одна трезвая, с чего бы вдруг?
Юлена осторожно пригубила стакан, допивать не стала. Члены ячейки, судя по лицам, речам и уровню «зеленухи» в банке, правила конспирации соблюдали строжайше. К тому же Юлена заметила бутыль, притаившуюся позади емкости с брагой. В бутыли оказалась мутноватая жидкость – производная от той же «зеленухи», полученная в результате перегонки. Конспираторы…
Разговор, прерванный приходом Юли и Вилена, продолжился. Она слушала и не могла взять в толк: чем же занимаются эти подпольщики? Болтали обо всем: о ценах во вновь открывшихся коммерческих магазинах, о некоей Сталене, потерявшей всякий стыд и крутящей со всеми парнями подряд, о трицикле, что некий Славрев спас из разбомбленного крайкомовского гаража и вот-вот приведет в рабочий вид, – ух и покатаемся тогда!
Лишь о борьбе с имперцами не прозвучало ни слова.
Может, нет к Юлене доверия, кандидатка все-таки, – вот и треплются при ней о чем ни попадя, а о главном молчат? Решила пока помалкивать и она.
В бессмысленном трепе прошло часа полтора. Самогон закончился, да и «зеленуха» в банке плескалась уже у самого дна.
– Пора закругляться, товарищи, – сказал секретарь (Юлена поняла из разговоров, что звали его Левор). – Сдаем взносы и расходимся.
Лица у собравшихся стали недовольными. Похоже, они рассчитывали еще посидеть, потрепаться… Но секретарь поторапливал:
– Давайте, давайте, раскошеливайтесь, а не то в следующий раз газировку будем пить для конспирации.
Взносы платили обычными шахтерскими бонами, но с имперской надпечаткой, с жирным орлом посередине. У Юлены таких – с орлом – не оказалось. Без орла, впрочем, тоже. Левор успокоил:
– Тебе пока платить не надо. Вот если пройдешь собеседование…
– Когда оно?
– Зачем тянуть… Сегодня и побеседуем.
Конспираторы прощались, расходились, – кое-кто уходил в одиночку, девушки на пару с парнями. Вилен, уходя, подмигнул и пожелал удачного собеседования.
Они остались вдвоем. Левор поднялся, убавил свет лампы, проверил, как задернуты шторы, задвинул засов на двери, ведущей в дом, и опустил крючок на другой, выходящей в сад. В общем, дал понять, что разговор предстоит нешуточный, не чета звучавшим недавно. Затем спросил, закуривая:
– Чем ты у нас в ячейке заниматься намерена?
Юлена замялась… Вообще-то она рассчитывала, что это ей здесь все растолкуют, объяснят, поручат первое задание… Но вопрос задан, надо отвечать.
– Ну… Я думаю, для начала листовками стоит заняться. Сначала хотя бы рукописными, а потом множительную технику раздобыть… И приемник тоже, наши сводки принимать, до людей доводить.
Она вспомнила переметнувшегося к имперцам дядю Седю, других перебежчиков… И добавила:
– А еще
