— Это легенда, мисс Виктория. И одновременно — удачная операция прикрытия. В годы Великой войны англичане создали разведывательное бюро в Лиссабоне. Его возглавлял Жозе Кинтанилья — шпион, которого никто никогда не видел. Немцы клюнули, бросили все силы на его поиски, чем очень облегчили работу настоящим британским агентам. Не уверена, что такой человек вообще существовал.
На этот раз начальство позволило себе некое подобие улыбки.
— Существовал, не сомневайтесь. Очень молодой и очень талантливый разведчик. Я это вот к чему. Всякую самодеятельность мы прекращаем. На новых территориях Рейха — тех, что Гитлер присоединил за последний год, создается единая нелегальная структура. Ее и возглавит Жозе Кинтанилья. Вы, мисс Фогель, переходите в его полное подчинение, если, конечно, желаете заниматься чем-то кроме дискуссий в Национальном Комитете. Имейте в виду, человек он жесткий и не слишком приятный.
Ударила взглядом:
— Ясно?
Ответа ждать не стала. Порывшись в ящике стола, достала коробку испанских сигарилл, повертела в пальцах. Бросила.
— Операцию по связному будет планировать штаб. Вопрос о вашем участии, мисс Фогель, мы рассмотрим, но ничего не обещаю.
Коробка сигарилл со стуком врезалась в пол.
— И последний вопрос. Личный!
Мисс Виктория встала, жестом удержав Анну в кресле. Подошла ближе, наклонилась.
— Я буду говорить неприятные вещи, а вы слушайте. Есть такое выражение: «В постели с врагом». Врагу иногда приходится улыбаться, варить ему кофе, завязывать галстук — и проводить с ним время до рассвета. Профессия у нас такая! Главное, чтобы в нужный момент палец со спускового крючка не соскользнул. Вы меня поняли, мисс Фогель?
У секретного агента Мухоловки был большой опыт оперативной работы. Лицом не дрогнула.
— Поняла.
Мисс Виктория, взглянув внимательно, поморщилась.
— Боюсь, что нет. Я имею в виду не вашего симпатичного голландца.
2
Ингрид задерживалась. Стрелки настенных часов уверенно перемещались из вечера в ночь, за темным окном шумел дождь, но на лестничной площадке было тихо. Шаги светлоглазой он научился узнавать сразу после того, как хлопнет дверь подъезда. Привык! Может, потому и не вернулся в пропахшую клопами гостиницу еще вчера, как вначале планировал. Там нет маленькой кухоньки, где можно выпить чай перед сном, молча, лишь глядя друг на друга.
...Подруга-паранойя морщилась, но не возражала. В «хитром» клоповнике Пейпер показывал служебный жетон. До взрыва на Вильгельмштрассе это было неопасно, свой у своих, но теперь по городу катились облавы, проверяли всех и вся. И нового жилья не найдешь, сразу возьмут на заметку. В «рыцарской» квартире надежнее, но Ингрид всегда приходила вовремя.
Харальд решил подождать, пока минутная стрелка станет вертикально...
— Спятил? — толкнула в плечо подруга.
Гауптштурмфюрер, резко выдохнув, сбросил прямо на пол пижаму и принялся одеваться. Закрепил кобуру под мышкой, проверил оружие, парабеллум и браунинг-малютку, наскоро завязал галстук, взялся за пиджак... Дверь подъезда негромко хлопнула. Он замер. Ингрид! Ее шаги!..
Девушка вошла молча, не ответив на «Добрый вечер!», долго снимала мокрый плащ, возилась с обувью и, наконец, соизволила бросить взгляд.
— Харальд, не стойте над душой. У меня совершенно нет настроения, и... Ладно, лучше сразу. Пойдемте!
Взяла за руку, потянула за собой. В комнате кивнула на кресло, сама осталась у двери. Сцепила пальцы до белых костяшек.
— Садитесь! Я прекрасно понимаю, что тайн от вас у меня быть не должно. Не тот этап жизни... Так вот, я завела любовника. Звучит пошло до рвоты, но более подходящее слово в культурном обществе не произносится. Да-да, того самого кабанчика с «сигель-рунами» на заднице и неплохим запасом бензина. Не волнуйтесь, герр Пейпер, у меня нет привычки разговаривать ни во сне, ни в процессе. У вас есть вопросы?
Харальд встал, пожал плечами.
— Вопросов нет. Что сказали, правильно. А я сейчас соберусь и уйду.
Не ушел — Ингрид по-прежнему стояла у двери, преграждая путь. В глаза не смотрела, молчала. Но вот дрогнули губы в непривычно яркой помаде.
— Вот так возьмешь — и убежишь? Даже не врежешь мне, как следует? Ты...
Проглотила сразу несколько слов, вдохнула поглубже и внезапно провела ладонью по глазам.
— Несколько дней мы не сможем видеться... Я не смогу. У тебя нервы бегемота, Харальд, и такая точно кожа. Катись!..
Отступила в коридор, отвернулась, еле слышно всхлипнула. Сын колдуна понял, что уходить, ничего не сказав, нельзя, задумался на миг... Подъездная дверь вновь хлопнула, но уже куда громче. Быстрые шаги, не идут — бегут со всех ног. Один, второй, третий...
Харальд выдернул Browning M 1906 из кармана, схватил девушку за плечо.
— Держи! Иди в комнату — и молчи. Если войду не я, поступай, как знаешь, но лучше — сразу в висок. Пыток ты не выдержишь. Прости за все!
В висок и поцеловал, прежде чем вложить оружие в ледяную ладонь и толкнуть в дверь.
— Открывай!!!
Это тоже в дверь — наружную. В три кулака.
* * *
О процедуре ареста в Тайной государственной полиции спорили с момента основания, когда еще никто не называл ее ни «стапо», ни «гестапо». Пейпер, числившийся ветераном, считал, что все должно проделываться как можно тише и незаметнее, иначе зачем называться «тайной»? С ним не соглашалась молодежь, еще не забывшая кровавые побоища на берлинских улицах. Арест — начало следствия, первая, очень важная борозда. «Клиента» следует ошеломить с ходу, поэтому никаких звонков в дверь, только кулаком, если не откроют сразу — ботинком. Начальство, вникнув в проблему, одобрило. После этого и заговорили о «русской процедуре», отработанной и очень эффектной. Рудольф Дильс, тогдашний шеф, настрого запретил, а вот Козел, став руководителем СД, очень заинтересовался.
— Открывай! Ну!!!
Гандрий Шадовиц шагнул к двери. Стрелять нельзя (Ингрид!), ждать, пока вышибут, глупо, лучше — сразу. Прежде чем щелкнуть замком и снять цепочку, вспомнил родную речь, вполголоса, на выдохе.
— Ovo nije smrt!
Перед глазами вспыхнула кроваво-красная
