— Папа! Подпольная кличка — Кай. Он скромный, поэтому сама скажу. Кай — настоящий герой, только никогда не признается. А еще он фокусы умеет показывать.
Где надо прятать лист? Анну Фогель станут искать среди беглецов-эмигрантов, не забудут и работников бывшего посольства, подключат всезнающих репортеров. Но кто обратит внимание на художницу-итальянку, скромную пчелу в переполненном улье многонациональной парижской богемы?
Парень в светлом костюме не подошел, почти подбежал, и Анна невольно позавидовала. Проклятая клюка! Ничего, через полгода устроим с этим быстроногим бег наперегонки.
— Goedemiddag! — улыбнулся быстроногий с подпольной кличкой Кай. — Jorrit Mark Alderweireld, tot uw dienst!
И как ответить?
— Ciao, signore! I — l’artista, e venuto a Parigi per lavorare. Mi chiamo Anna...[21]
Фамилию секретный агент Мухоловка придумать не успела.
5
За дверью Кейджа встретил густой храп — гулкий, басовитый, переливчатый. Вначале — легкое сипение, словно шину прокололи, затем — короткий миг молчания и, как из пушки:
— Хр-хр-хр! Хры-хры-хры! Хра-а! Хро-о-о-о! Ах-р-р-р!..
Кто иной, менее привычный к репортерской жизни, испугался бы или, по крайней мере, нешуточно удивился. Уж не сказочный ли монстр забрался в трехкомнатный «люкс» мисс Лорен Бьерк-Грант?
— Хро-хро-хро-о-о-о! Хру! Хру-у-у!..
Кристофер Жан Грант удивляться не стал. Понятное дело, Монстр. Хоть и отнюдь не сказочный.
— Хр-хр-хр! Ах-р-р!.. Хра-а!
У мисс Репортаж недостатков хватало с избытком, и Крис мог лишь подивиться смелости своего нью-йоркского шефа, решившегося шагнуть с такой под венец. Однако Лорен, и этого у нее не отнять, была журналисткой настоящих чистых кровей. Если дело, то все прочее побоку. Что за беда — на стук в дверь не отвечают? Надо — входи.
Кейдж решился — и перешагнул порог.
Монстр обнаружился на диване — огромный, похожий на плохо отесанную глыбу, зачем-то втиснутую в дорогой серый в клетку костюм. Квадратная голова (стрижка «ежик», нос-картошка) свесилась на плечо, ноги в грубых ковбойских сапогах попирали персидский ковер.
— Хр! Хр-р-р? Хры-хры-ы!..
Левое веко Монстра на короткий миг приоткрылось, фиксируя гостя. Кейдж, к этому привычный, махнул рукой.
— Привет, Джо! Лорен здесь?
— Хро-о-о! Хра-а!
Значит, здесь. Кейдж поправил рубашку, думая, с чего лучше начать. Пункт первый, пункт второй.
— Проходи, Крис!
Хозяйка номера обозначилась в дверях, ведущих налево, прямиком в спальню. Тоже без пиджака, в мягких тапочках и с сигаретой в зубах. В приличном нью-йоркском обществе, где следовали традициям долбаного Цезаря, вся эта сцена вызвала бы нешуточный шок, но...
Работа!
Кейдж прошел в спальню, удостоившись финального «Хро-хро-хро!» уже в спину, и был усажен прямо на дорогое постельное покрывало. Далее должно последовать нетерпеливое «Ну?», однако репортер успел первым.
— Лорен! Мне кажется, Джордж влип, причем по-крупному...
Коллеги называли Кейджа «луизианским хорьком». За глаза, ибо
рисковали получить прямой в нос, причем вне зависимости от собственного роста и веса.
— Не за «хорька», — пояснял Крис после очередной драки, прикладывая примочку к синяку. — А за «луизианского». Сами-то! Паршивые янки!
Прозвище, однако, появилось не зря — репортер Грант был цепок, острозуб и пронырлив. «Ильза Веспер! Неужели не знаешь?» Значит, надо узнать! Тем более, коллег-журналистов в утробе «Гранд-отеля» побольше, чем хорьков в норе.
* * *
— Это даже не чикагская мафия, Лорен. Парни из Парижа давно закаялись и близко подходить к «Структуре». Веспер торговала оружием в Китае, а ее босса, О’Хару, в двух штатах ждет стул. Тот самый — переменный ток с напряжением порядка 2700 вольт. Теперь он и отсюда свалил, а Веспер всеми делами ворочает.
— Ох, ты-ы!..
В глазах Мисс Репортаж вспыхнуло черное тяжелое пламя.
— Какая тема, Крис! Молодец, Джорджи!..
— Но...
Пламя обратилось льдом, тоже черным.
— Не лезь не в свое дело, Крис. Джорджи — взрослый мальчик, и не на таких матчах ставки делал. А ты с ней о фасоне пиджака беседовал? Учить тебя и учить еще, малыш.
Кейдж так не думал. У хорька — превосходный нюх. А вся эта история пахла ничуть не лучше дохлой лошади в июльскую жару.
— Но если хочешь, я с ним поговорю. Доволен? А теперь о деле. Книжку прочитал?
Кейдж обреченно вздохнул. Ладно, пункт второй...
— Прочитать не успел. Просмотрел. Но, Лорен, это же несерьезно!..
Мисс Бьерк-Грант слушала, не перебивая, но глядела так, что слова примерзали к языку. Наконец вздохнула.
— Крис! Представь, что тебе нужно сделать материал об искусственном осеменении коров в Теннесси. С чего начнешь?
— С «Американы», которая у нас в большом шкафу. А потом найду специалиста, чтобы все объяснил.
Крепкие, не оторвать, пальцы взяли Криса за ухо.
...Ой-й-й!
— Именно. Ты что, малыш, воспитывать меня вздумал? Курс юного репортера преподать?
...Ай-й!
— С нами поедет один ученый хмырь. Он, Крис, знает про Грааль все — и даже немножко больше. Репортажи для тупых домохозяек я делать не собираюсь. Поищем без дураков! Этот хмырь уверен, что знает место, у него только с деньгами плохо. Осознал?
Если бы не пальцы на ухе, Кейдж напомнил бы Великой Лорен, что в каждом штате за вполне разумную сумму можно приобрести карту с большим черным крестом посередине — о чем ясно и доступно написал их коллега Уильям Сидни Портер, более известный под псевдонимом О. Генри. Кладоискательство, как точная наука! Дураки, верно заметил мистер Портер, бывают разные...[22]
Промолчал, и не только из-за уха. Задание было глупым, по-хорошему его не выполнить.
«А вы — сделайте!»
— Ладно! Поработаем.
Лорен Бьерк-Грант одарила «малыша» одобрительной улыбкой, но ухо так и не отпустила.
— А скажи-ка мне, Крис, дружок, когда ты последний раз Камилле писал?
Ох-х-х!
— Ахр-хр-хр-хр! — отозвались из-за двери.
