– Я – первый, – решил Лонжа, выслушав. – Там ждут именно меня. Остальным – боевая готовность. Дезертир Запал – за старшего.
На самый крайний случай имелся еще один вариант – старый ход, ведущий к северу. На плане обозначен пунктиром, где заканчивается – неведомо.
– Пошел!
Он пробрался вдоль сырой холодной стены, поднырнув под бетонный блок, лежавший поперек прохода, и с наслаждением вдохнул чистый ночной воздух. Темные силуэты деревьев, палая листва под ногами, а над головой – бесстрастные ледяные звезды…
– Кофе? – негромко окликнули из темноты.
Лонжа улыбнулся:
– Мокачино.
Голос гауптмана узнал сразу. Можно возвращаться и звать остальных, но внезапно ночь отозвалась иным голосом, тоже памятным.
– Так бы и спросила: где ты шлялся ночью, małżonek?
В первый миг он не поверил, но губы сами нашли слова.
– Так бы и ответил: начальство задержало.
* * *На ней был серый плащ, маленькая изящная шляпка и автомат BMP-35 за плечом. Лонжа улыбнулся:
– «Суоми» тебе больше к лицу.
Оружие упало на траву. Сержант Агнешка подошла совсем близко, поглядела в глаза.
– И кто кого нашел на этот раз, солдатик?
Он положил ей руки на плечи.
– Well, Juliet, I will lie with thee to-night. Let’s see for means….
– …O mischief, thou art swift to enter in the thoughts of desperate men![39]
* * *…Можно уезжать. Отряд погрузился в стоявший неподалеку военный грузовик, Лонжа и гауптман-связной наскоро обговарили маршрут. Документы на рейс в порядке, однако первый же патруль может заглянуть под тент. А переодеть «полосатиков» не во что.
Сержант Ангнешка – в двух шагах. Ствол автомата BMP-35 смотрит в ночь. Она и заметила первой, как за ближайшим деревом шевельнулась тень.
– Не стреляйте! – негромко прозвучало из темноты. – Рихтер, это я!
Тень надвинулась, сгустилась – и обернулась господином Домучиком в штатском пальто и при окулярах. Контрразведчик, даже не взглянув на оружие в руках девушки, коротко кивнул:
– Добрый вечер, панна Волосевич. При случае передайте привет вашему шефу, он, кстати, предпочитает не мокачино, а эспрессо.
Винтовку Лонжа оставил на ремне. В их долгой дуэли с бывшим нарядчиком она не помощник.
– Одна фраза, господин Домучик. Постарайтесь, чтобы она не была последней.
Контрразведчик поправил очки.
– Пропуск! С ним – и со мной – вы сможете проехать через посты.
Лонжа кивнул:
– Quid pro quo?
– Останусь с вами, буду связным между вашей группой и моим начальством. Все только начинается, у нас определенно найдутся общие интересы…
Дернул уголками узких губ и поставил точку:
– …Sire!
11Дядя нашел ее, как только Пэл отошла от группы встречающих. Сделать это оказалось просто, серьезные мужчины в форме и штатском все внимание уделили Веронике Оршич. Она поздоровалась за руку с лордом Луисом Маунтбеттеном, близким другом бывшего короля, кивнула министру авиации, которому была когда-то представлена, и поспешила укрыться в сером влажном сумраке. Солдат свое дело сделал, солдат может идти домой. Тут-то и объявился дядя Винни в плаще-дождевике и фуражке, натянутой на самый нос. Ни дать, ни взять Вилли-Винки, только заметно подросший и набравший вес.
Крошка Вилли-Винки Ходит и глядит, Кто не снял ботинки, Кто еще не спит.Облапил крепкими руками, прижал к груди. Поймал ее, не спящую!
– Худышка! Какая же ты умница, Худышка!..
– Дядя! – Пэл честно попыталась вырваться. – Ничего такого я не сделала, это ты все придумал. Отпусти, мне лекарство нужно выпить, а то забуду.
* * *Из радиоприемника лился бодрый джаз. На маленьком деревянном столике – армейский термос с кофе. В доме пусто, только безмолвный часовой у дверей.
– Мне там мелькать незачем, – бурчал дядя Винни, раскуривая сигару. – Пусть пожинают лавры, не жалко. Главное, что эта проклятая железяка здесь, в Британии!
– Не главное, – возразила Пэл, снимая крышку термоса. – Оршич – важнее. Надо сделать так, чтобы она осталась у нас. Паспорт Тауреда я уже предложила, но этого мало. Придумай!
– Хм-м!
Дядя насупился, уперся кулаками в стол.
– Слушай, Худышка! С Монсальватом что-то случилось. Гринвичская обсерватория час назад зафиксировала яркую вспышку, а потом в небе стало пусто. Ничего! И радио замолчало, мы отслеживаем их передачи.
Руки заледенели, но Пэл лишь кивнула. «Можно встретиться и не на Земле…»
Мы встретимся не на Земле, Матильда Шапталь!
– Будем еще проверять, но скорее всего, эти фанатики там все взорвали. Монсальвата больше нет, но Клеменция никуда не делась. Нам по-прежнему нужен Цех Подмастерьев, Тауред и все их тайны. Кто там у них главный, ты выяснила?
Кофе оказался по-армейски крепок, но Пэл даже не чувствовала вкуса. Хорошо, что дядя торопит, не давая задуматься о тех, кто навсегда остался в черном космосе. Не только по ее вине – но и по ее вине тоже.
Главный… Тех, кто говорил с нею в корабле, Восьмого и Девятого, уже нет. Но мистер Найнз, словно предчувствуя, намекнул.
«Вы должны сберечь того, кто возглавит уцелевших».
В кабине их было трое. «Он» – Николас, небесный ландскнехт, но глава подмастерьев имел в виду явно не белокурого парня. Кто остается? Ответ прост, если вспомнить, что Девятый не очень хорошо знал английский.
* * *– Все понял, Худышка. Когда эти болтуны оставят Оршич в покое, я возьму ее за руку и не отпущу, пока не согласится. Что можно предложить молодой красивой женщине?
– Счастье, дядя.
– Ерунда! Я предложу ей корону! Тауред станет княжеством, как Лихтенштейн, это вполне в наших традициях. Не откажется, не посмеет! У таких людей очень развито чувство долга, а я, когда надо, умею быть Цицероном.
– Ричард Глостер и Анна Невилл, сцена при гробе[40].
– Шекспир мне еще позавидует, Худышка! А ты отдыхай,
