Тем не менее народ продолжал воспринимать Евдокию законной царицей: так, епископ Ростовский Досифей утверждал, что Евдокия скоро опять будет царицей, и поминал ее в церквах «великой государыней». Предрекали также, что Петр примирится с женой и оставит недавно основанный Петербург и свои реформы. Все это стало известно в результате расследования дела царевича Алексея и его друга и соратника Кикина. «Не дохав Либоу, встретились мне царевна Марья Алексеевна, и взяв меня к себе в карету, по многим разговорам, пришла речь до матери моей. <…> И я молвил: „Жива ль она, или нет?“. И она сказала: „Жива-де; и было-де откровение ей самой и иным, что отец твой возьмет ее к себе. И дети будут; а таким-де образом: что отец твой будет болен и во время болезни его будет некакое смятение, и приедет-де отец в Троицкий монастырь на Сергиеву память, и тут мать твоя будет же, и отец исцелеет от болезни, и возьмет ее к себе и смятение утишится“. <…> Еще де сказывала, что Питербурх не устоит за нами: „Быть-де ему пусту; многие-де о сем говорят“»[175]. Это было процитировано С. М. Соловьевым в его «Истории России с древнейших времен».
Евдокия была обвинена в заговоре против особы государя, ее арестовали. В декабре 1718 года был казнен брат Евдокии, Абрам Федорович Лопухин[176], бывшую же государыню перевели сначала в Ладожский Успенский монастырь, где еще семь она лет жила под строгим надзором до кончины бывшего мужа. В 1725 году о Лопухиной снова вспомнили и отправили в Шлиссельбург (крепость Орешек), где новая государыня Екатерина I тайно держала эту опасную узницу.
Крепость Орешек находится на Ореховом острове, в том месте, где Нева вытекает из Ладожского озера. Ее построил новгородский князь Юрий Данилович[177], внук Александра Невского, в 1323 году. В 1612 году крепость перешла к шведам, которые переименовали ее в Нотебург, а в 1702 году в ходе Северной войны крепость была отвоевана русскими войсками и переименована в Шлиссельбург – «ключ-город».
После того как царь Петр основал Санкт-Петербург, крепость утратила свое изначальное назначение и превратилась в тюрьму. После Евдокии Лопухиной сюда поместили малолетнего царя Ивана VI[178], низложенного во время дворцового переворота (и затем убитого в 1764 году при попытке к бегству).
Елизавета Петровна свергла с престола десятимесячного царя Ивана. Сначала вместе с родителями младенца отправили в ссылку, а когда маленький царь чуть подрос – перевели в одиночное заключение. Темницы для секретного узника неоднократно меняли, живой царь – постоянная угроза трону. Но Елизавета отменила смертную казнь даже для душегубов и государственных преступников и тем более не желала осквернить себя смертью помазанника божия, да еще и младенца. Охране было запрещено разговаривать с тайным узником, его имя никогда не произносилось вслух.
В Шлиссельбурге Иван Антонович жил до двадцати четырех лет. Император почти не умел говорить; это выяснилось, когда в 1761 году с ним встретился император Петр III.
Во время всего заточения тайного узника его охрана имела ясное предписание о том, что в случае попытки освобождения означенного сидельца последний должен быть ликвидирован. Поэтому, когда поручик В. Я. Мирович[179] явился освобождать царя, предписание было выполнено в точности. Царь Иван погиб.
После убийства императора Ивана VI Шлиссельбургская крепость не пустовала. Здесь томился, ожидая своей участи, Бирон. Ее стены помнят декабристов Пущина[180], Бестужевых[181], Кюхельбекера…[182]
В 1792 году здесь был заключен масон и просветитель Н. И. Новиков[183].
В 1884 году сюда из Петропавловской крепости перевели народовольцев.
Здесь был казнен старший брат В. И. Ленина[184] А. И. Ульянов[185] и другие участники покушения на Александра III.
Впрочем, не будем отвлекаться от темы. Заключенные народовольцы первые имели честь лицезреть появление призрака императора Ивана VI Антоновича. Он был похож на свой портрет, сделанный с его величества незадолго до смерти. Одет император был в старенький кафтан, имел изможденное бледное лицо и длинные, должно быть, давно не мытые волосы, свисающие неопрятными сосульками.
Интересно, что во время раскопок в Шлиссербурге призрак показался археологам. «…в 2002 году мы раскапывали старое тюремное кладбище… Тут оно, прямо за башней, в Секретном дворе. Хоронили казненных народовольцев не в освященной земле. Как у Некрасова, где исправник велел труп самоубийцы „где-нибудь закопать“.
Местные часто рассказывают истории про „хозяина“ этих мест, который порой „водит“ кого-то. Человек, сам не понимая, что он делает, лезет на верхотуру, туда, куда никогда не полез бы в здравом уме. Мы своими глазами видели даму, которая, сама не понимая, как и зачем, влезла на крышу замка, а слезть не может… Чуть не сутки сидела, местные мужики с большим трудом ее снимали.
Дама эта рассказывала, что ее просто повели. Подошел к ней человек, посмотрел страшными глазами и говорит: пойдем! А она сама ни возразить, ни своей волей в сторону двинуться… Ничего! Взрослый человек полностью потерял всякую волю. Так и шел за тем, кто его ведет. Шел и шел, не очень понимая, что и зачем делает. Причем мужик, который ее вел, был весь серый и прозрачный. Был бы человек в себе, уже давно понял бы, что дело нечисто.
А потом мужик этот, серый и прозрачный, исчезает. Раз! И нет его.
И остается дама одна на крыше, причем в таком месте, в которое вроде бы и взобраться по своей воле не могла бы: не сумела бы»[186].
После, когда жертве был показан портрет Ивана Антоновича, она его мгновенно признала.
Другой случай: ближе к ночи женщина возвращалась домой ведя за ручку трехлетнего ребенка, и сама, должно быть, не заметила, как оказалась на той самой крыше. То есть ребенок остался внизу, а мать полезла на верхотуру.
В результате дама сорвалась с высоты примерно одиннадцать метров – насмерть. Прошло три дня, и с крыши пришлось снимать парня, при этом он не мог точно объяснить, как он там оказался. Отделался сломанной ногой. Интересно, что оба упали возле могилы, которая была раскопана. Что же до могилы, в ней лежали останки народоволки Коноплянниковой Зинаиды Васильевны[187].
По поводу двух последних случаев: жертвы призрака не видели, или видели, но потом забыли. Так что можно назвать это трагическим совпадением.
Есть еще вариант, что в районе крепости в начале двухтысячных орудовал маньяк, внешне напоминающий Ивана Антоновича. Но тогда это уже не наша история.
Если приехать в Орешек и пройтись по тюремному дворику, осмотреть камеры, можно увидеть, что музейный комплекс поделен на Старую и Новую тюрьмы. В первой воссоздана атмосфера тюрьмы конца XVIII – первой половины
