Я захлопал глазами. Признаюсь откровенно, у меня даже волосы встали дыбом на голове.
— Как покойник украден? — пролепетал я. — Кому же надо красть покойника?..
— Бывает… — усмехнулся Путилин, быстро набрасывая слова на бумагу.
— Депеша! — опять выросла перед нами фигура курьера.
— Что ж, читай уж до конца мою сегодняшнюю страшную корреспонденцию! — бросил мой друг.
«Благодарю Вас за то, что Вы меня проводили. От Вас, мой друг, я ожидал большей находчивости. Я сдержал свое слово: Вы проводили меня.
Искренно Вас любящий Домбровский».
— Понял ты теперь или нет? — бешено заревел Путилин, комкая в руках депешу.
От всей этой абракадабры у меня стоял туман в голове.
— Ровно ничего не понимаю… — искренно вырвалось у меня.
Секретный шкаф открылся. Перед нами стоял Юзефович.
— Ну?!
— Он здесь. Я привел его.
— Молодец! Впусти его.
Дверь отворилась, и в кабинет робко, боязливо вошел невысокий человек в барашковом пальто-бекеше.
Странный заказчик— Вы содержатель гробового заведения Панкратьев? — быстро спросил Путилин.
— Я-с, ваше превосходительство! — почтительно ответил он.
— Расскажите, как было дело!
— Было-с это четыре дня тому назад, — начал гробовщик. — Час уже был поздний, мастерская была закрыта. Мы спешно кончали гроб. Вдруг через черный вход входит господин, отлично одетый.
— Вы хозяин? — обратился он ко мне.
— Я-с. Чем могу служить?
— Я приехал заказать вам гроб.
— Хорошо-с. А к какому сроку вам требуется его изготовить?
— Да как успеете… — ответил поздний посетитель. — Я хорошо заплачу.
— А вам для кого гроб требуется, господин? — обрадованный посулом щедрой платы, спросил я.
— Для меня! — резко ответил он.
Я-с вздрогнул, а потом скоро сообразил: ну, конечно, шутит господин.
— Шутить изволите, хе-хе-хе, ваше сиятельство!
А он-с так и вонзился в меня своими глазами.
— Я, любезный, нисколько не шучу с вами! Вам нужна мерка? Так потрудитесь снять ее с меня. Не забудьте припустить длину гроба, потому что, когда я умру, то, конечно, немного вытянусь.
— Я-с, признаюсь, ваше превосходительство, нехорошо себя почувствовал, даже побелел весь, как потом мне рассказывали жена и подмастерье. Оторопь, жуть взяли меня. Первый раз в жизни приходилось мне для гроба снимать мерку с живого человека.
Однако делать нечего, взял я трясущимися руками мерку и стал измерять важного господина.
Когда покончил я с этим, он и говорит:
— Сейчас я вам объясню, какой я желаю гроб, а пока… нет ли у вас какого-нибудь готового гроба, чтобы я мог кое-что сообразить?..
Я указал ему на гроб, который мы уже обтягивали глазетом.
Посетитель подошел к нему и полез в него.
— Дайте подушку! — строго скомандовал он.
— Агаша! Давай подушку свою! — приказал я жене.
Та-с со страхом, тихонько крестясь, подала мне подушку.
Через секунду посетитель лежал, вытянувшись, в гробу.
— Дайте крышку! — приказал он. — Прикройте меня ею!..
Поверите ли, как стал я закрывать гроб крышкой, аж зубы у меня защелкали. Что, думаю, за диво такое? Уж не перехватил ли я, грешным делом, лишнего сегодня с приятелем-гробовщиком в погребке, уж не снится ли мне страшный сон? Даже за нос свой, ваше превосходительство, себя ущипнул.
— Отлично! — громко вскричал важный господин, вылезая из гроба.
— Про… прочная работа… — заикнулся я.
— Ну-с, любезный хозяин, теперь я вам объясню, какой гроб вы должны мне сделать. Прежде всего, вы должны мне сделать гроб с двойным дном.
— Как-с с двойным дном?! — попятился я.
— Очень просто: именно с двойным дном. Разве вы не знаете, что такое двойное дно? На первом дне буду лежать я, а подо мной должно находиться пустое пространство, сиречь — второе дно. Ширина его не должна быть большая… Так примерно вершка в три-четыре. Поняли?
— П… понял-с… — пролепетал я.
— Затем в крышке гроба на уровне с моим лицом вы вырежете три дырочки-отверстия: две — для глаз, одну — для рта. Сверху вы прикроете их кусочками-кружочками из бархата. Вы примерьте-ка лучше, любезный!
Господин вновь влез в гроб. Я-с, накрыв его крышкой, мелом очертил на ней места, где должны быть дырочки для глаз, для рта.
— Затем, и это весьма важно, вы должны поставить в углах крышки такие винтики, чтобы покойник в случае, если бы захотел, мог совершенно свободно отомкнуть завинченную крышку. Поняли? Гроб обейте лиловым бархатом. Ну-с, сколько вы возьмете с меня за такой гроб?
Я замялся. Сколько с него заломить при такой оказии? Барин чудной, богатей, видно.
— Не знаю, право, ваше сиятельство… — пробормотал я.
— Пятьсот рублей довольно будет? — улыбнулся он, вынимая из толстого бумажника пять радужных.
Я-с, обрадованный, спросил, куда они прикажут доставить гроб.
— Я сам за ним заеду, любезный. Если все хорошо сделаете, я прибавлю еще пару таких же билетов. До свидания.
Когда он ушел, мы долго с женой и подмастерьем обсуждали это необычайное, можно сказать, посещение и этот диковинный заказ. Жена-с моя — женщина нрава решительного — выхватила у меня деньги и прикрикнула на меня:
— Ну, о чем ты сусолишь? Тебе-то что? Мало ли какие затеи приходят в голову сытым господам? Пшел стругать гроб!
— Ну, а дальше что, Панкратьев? — спросил Путилин.
— Через сутки к вечеру приехал этот господин, гробом остался доволен, дал, как обещал, две радужных и увез гроб с собой.
— Ступайте! Вы свободны! — отрывисто бросил Путилин.
— Покорнейше благодарим, ваше превосходительство! — кланяясь чуть не до земли, радостно проговорил гробовщик, пятясь к дверям.
Когда мы остались одни, Путилин искренно, восторженно проговорил:
— Помилуй бог, какой молодец! Тот день, когда я его поймаю, будет днем моего наивысшего торжества!..
Изумруд с крестомПрошло несколько дней. Необыкновенное приключение с таинственным гробом, из которого во время движения поезда исчез покойник, стало известно петербургской, вернее, всей русской публике и
