Алексей сидел на краю чёрного кожаного дивана, а в пепельнице на тумбе рядом с ним дымилось уже штук десять бычков, на золотых бочках блестело золото. Шторы на единственном окне в помещении были задёрнуты, лишь тонкий лучик света нашёл себе щель, в нём купались едва различимые глазом пылинки. С улицы доносилась громкая музыка – отец уже где-то там, принимает гостей. С ним скорей всего и Виктор. Надо бы присоединиться к отцу и брату, мероприятие крайне важное. Но Алексей просто физически не мог себя заставить встать и что-то начать делать.
Он не заметил, как распахнулась дверь в ванную, и в комнату вошла Катя. Девушка модельной внешности, высокая, обладательница пышных вьющихся волос, как из рекламы шампуня. Короткий, плотно прилегающий к телу халатик выгодно подчёркивал плавные изгибы фигуры, его полы прикрывали лишь верхнюю часть бёдер. Тёмные нейлоновые чулки, обрамляя изящные стройные ноги хозяйки, при каждом шаге словно бы старались коснуться халатика, но им каждый раз не хватало пары сантиметров. Развивающиеся полы халатика, дразня несуществующие взгляды, каждый раз оказывались вне досягаемости.
Алексей, погружённый в тягостные думы, даже не ухом не повёл. Дым сигарет унёс его в далёкие от нашего мира края.
Катя полулегка на другой край дивана, положив босые ступни Алексею на колени.
– Эй, – негромко сказала она. – А чего мы такие кислые?
Алексей от неожиданности вздрогнул и, опустив глаза, обнаружил у себя на коленях пару изящных женских ступней. Повернув голову, встретился взглядами с их обладательницей.
– Я тут, понимаешь, выхожу после душа при полном параде, а на диване сидит грустный красивый мужчина, – Катя упёрлась наманикюренными пальчиками в ногу Алексея и слегка толкнула. – И совсем одинокий. Непорядок, не находишь?
Тот улыбнулся самыми уголками рта.
– Да я порядке, просто чушь всякая в голову лезет.
Он потянулся к настенной лампе над диваном и включил свет.
– В твоей голове сейчас должна быть не чушь, а одна миленькая персона и её чулочки, – укоризненно сообщила Катя. – После совещания с отцом ты сам не свой. Что случилось? Уж не папа ли напустил тебе чушь в голову? Я сейчас ревновать начну.
Алексей вздохнул. Сказать Кате, что он, это самое, женится, но не на ней, а на другой женщине, незнакомой ему дочке Першина? Что это его долг, святая обязанность говорящего и всё такое. По идее она должна знать правду. Но хочет ли это сам Алексей?
Они познакомились год назад, в клубе на закрытой тусовке для молодых говорящих. Юное, свежее личико приглянулось Алексею. Катя, вдобавок к блистательной внешности, оказалась милой в общении девушкой с чувством юмора и, самое главное, без свойственных «светским курицам» понтов. Алексей пригласил ее в ресторан пообедать. Приглашения кого-то из семейства Чесноковых воспринимались обществом словно королевское снисхождение – Катю не пришлось долго уговаривать.
Девушка, возможно, ожидала, что Алексей набросится на неё словно изголодавшийся зверь на мясо. Не исключено, что прямо в ресторане, на столе – так мог бы поступить его брат-близнец Виктор. Слава о похождениях "злого" близнеца гремела среди молодёжи говорящих как гром среди ясного неба, а число его "охотничьих трофеев" приближалось к астрономическим цифрам. Для Виктора ситуация, когда он после обильных возлияний просыпался в постели с кем-то, кого видел впервые в жизни, являлась вполне обыденной.
Но Алексей предпочитал более целомудренные отношения, свидания по старинке. В отличие от Виктора его не привлекали секс-куклы, готовые завестись с пол-оборота и выдать целую симфонию стонов. Алексею всегда хотелось чистоты и искренности в отношениях с женщиной. Плохая актёрская игра полупроституток – а почему, собственно, полу-? – не вызывала в его душе ни малейшего отклика.
С Катей же он почувствовал, что может просто быть самим собой. Она не просила от него ни денег, ни подарков – для девушки роман с Алексеем изначально был просто весёлым приключением, возможностью лично узнать сына того самого великого и ужасного Александра Чеснокова-младшего. За год, что они провели вместе, их отношения переросли в нечто большее, чем просто секс. По крайней мере, Алексею хотелось верить в искренность Катиных чувств. Если же её любовь к нему на самом деле притворство, то девушка воистину великая актриса. А он, соответственно, дурачок, позволивший чувствам затуманить разум.
Он улыбнулся Кате, стараясь прогнать грусть из взгляда.
– Отец поделился планами мирового господства, – сказал Алексей. – Я, согласно им, забираю себе Северную Америку, а Виктор – Южную. Он не доволен. Хотел себе Австралию и Новую Зеландию, а тут такой облом.
Алексей протянул руку и коснулся бедра Кати там, где кончался чулок, провёл ладонью, ощущая тёплую кожу.
– Да, печаль, – сокрушённо покачала головой Катя, никак не реагируя на ласку Алексея. – На кенгуру теперь не покататься.
– Прости, не могу тебе рассказать. Это наши чесноковские вампирские тайны. Только для членов семьи.
Катя хотела что-то сказать, но Алексей прервал её поцелуем – спокойным, без особой страсти, почти целомудренным. «Добрый» близнец не любил торопиться в любовных делах. Он взялся за пояс на халатике Кати, махровая полоска долго не поддавалась, защищая секреты хозяйки до конца. Но вот она капитулировала, упала на чёрную кожу дивана. Полы халатика раздвинулись, открыв взгляду ложбинку между крупным приподнятыми грудями, плоский животик с манящей ямкой пупка. Катя села, поставив ноги на пол, подвигала плечами так, что халатик чуть-чуть сполз. Упасть ему не дали исключительно высокие груди хозяйки, халатик прилип к ним, явно не желая делиться таким богатством с кем-то ещё.
Соблазнительные очертания бёдер и грудей, их молочная белизна взбудоражили Алексея, разлили по телу жидкий огонь. Его руки скользнули под полы халатика, трогали и мяли податливую плоть, такую знакомую и родную, изученную до миллиметра, но от того не менее желанную. Его движения были спокойны и размеренны, никакой суетливой похотливости.
Катя принимала
