Мистер Рочестер не мог не заметить нас с миссис Фэрфакс, однако, видимо, он был не в настроении дарить нас вниманием — во всяком случае, он даже не поднял головы при нашем появлении.
— Вот мисс Эйр, сэр, — представила меня миссис Фэрфакс обычным мягким голосом.
Он поклонился, все еще не отводя глаз от собаки и девочки.
— Так пусть мисс Эйр сядет, — сказал он, а отрывистый сухой поклон, нетерпеливый, хотя и холодно-вежливый тон словно добавили: «Какое мне дело, черт возьми, здесь мисс Эйр или нет? Сейчас я не склонен разговаривать с ней».
Я села, не испытывая ни малейшей робости. Изысканная учтивость, наверное, смутила бы меня, и я не сумела бы ответить на нее с достаточной светскостью и непринужденностью. Однако ничем не оправданная резкость не накладывала на меня никаких обязательств. Напротив, эта выходка давала мне право на невозмутимое молчание, что было заметным преимуществом. К тому же такая эксцентричность заинтриговывала, и мне было интересно, как он будет себя вести дальше.
А повел он себя как истукан. То есть не произносил ни слова и сохранял полную неподвижность. Миссис Фэрфакс, видимо, считала, что кто-то должен разбить лед, и попробовала завести разговор. С обычной своей приятной доброжелательностью и с обычной своей тривиальностью она изъявила ему сочувствие: он был так занят весь день, и как, верно, ему было тяжело из-за больной ноги! После чего восхитилась его терпением и упорством, с какими он без отлагательств решил все дела.
— Сударыня, я хотел бы выпить чая, — был единственный ответ, которого она добилась.
Миссис Фэрфакс поспешила позвонить и, когда принесли поднос, начала с бодрым усердием расставлять чашки, раскладывать ложки и так далее. Мы с Аделью сели за стол, но хозяин дома остался лежать.
— Вы не передадите чашку мистеру Рочестеру? — сказала мне миссис Фэрфакс. — Адель ведь непременно расплещет.
Я выполнила ее просьбу. Когда он взял у меня чашку, Адель решила, что это наиболее подходящая минута, чтобы походатайствовать за меня, и весело воскликнула:
— N'est-ce pas, monsieur, qu'il y a un cadeau pour mademoiselle Eyre dans votre petit coffre?[14]
— Какой еще cadeau?[15] — сказал он ворчливо. — Вы ожидали подарка, мисс Эйр? Вы любите подарки? — И он впился в мое лицо пронзительными, гневными, темными глазами.
— Право, не знаю, сэр. У меня в этом отношении мало опыта. Обычно их считают приятным сюрпризом.
— Обычно? Но что думаете вы?
— Прежде чем я смогу найти ответ, достойный вашего внимания, мне нужно время. Подарок ведь может означать самое разное, не правда ли? И перед тем, как высказать мнение о нем, необходимо понять, какой смысл в него вложен.
— Мисс Эйр, вы не столь непосредственны, как Адель: она, едва завидит меня, начинает громогласно требовать свой cadeau, а вы ходите вокруг да около.
— Потому что Адель в отличие от меня твердо уверена в своих правах — она может сослаться на давнее знакомство и на обычай: по ее словам, вы постоянно дарите ей игрушки. Но мне нечем было бы обосновать свои претензии, вы ведь со мной не знакомы и я не сделала ничего, чтобы заслужить подобный знак расположения или благодарности.
— К чему такая чрезмерная скромность? Я поэкзаменовал Адель и нахожу, что вы сделали для нее очень много. У нее нет ни ума, ни каких-либо особых способностей, тем не менее она сделала заметные успехи за очень короткое время.
— Сэр, вот я и получила от вас мой cadeau и весьма вам признательна. Подобная похвала для учителей всего дороже — похвала успехам их учеников.
— Хм! — сказал мистер Рочестер и начал молча пить чай.
— Садитесь к огню, — приказал хозяин дома, когда поднос унесли, а миссис Фэрфакс устроилась в уголке с вязаньем. Адель тем временем водила меня за руку по гостиной, показывая мне книги в нарядных переплетах и безделушки на консолях и шифоньерках. Мы, разумеется, послушались. Адель хотела было забраться ко мне на колени, но ей было велено поиграть с Лоцманом.
— Вы живете в моем доме три месяца?
— Да, сэр.
— И вы приехали?..
— Из Ловуда, школы в ***шире.
— А! Благотворительное учреждение. И долго вы там пробыли?
— Восемь лет.
— Восемь лет! Видимо, вы крепко держитесь за жизнь. Мне кажется, и половина этого срока в подобном месте погубила бы любое здоровье. Неудивительно, что в вас сквозит что-то не от этого мира. Я все гадал, откуда у вас подобное лицо. Когда вчера вечером вы вдруг возникли передо мной на дороге в Хей, мне почему-то вспомнились сказки, и я чуть было не спросил, уж не заколдовали ли вы моего коня? И все еще подозреваю, что без этого не обошлось. Кто ваши родители?
— У меня их нет.
— И никогда не было, я полагаю. Вы их помните?
— Нет.
— Я так и думал. Так, значит, на приступке перелаза вы сидели в ожидании вашей родни?
— О ком вы, сэр?
— Об эльфах. Вечер был лунный, вполне в их вкусе. Я ворвался в ваше кольцо, и за это вы наколдовали лед у моста?
Я покачала головой и ответила с не меньшей серьезностью:
— Все эльфы покинули Англию сотни лет назад. И вы не сыщете их следов ни на дороге в Хей, ни даже среди окрестных лугов. Не думаю, что летней, осенней или зимней луне когда-либо вновь доведется освещать их праздники.
Миссис Фэрфакс опустила вязанье и, казалось, не могла понять, о чем мы говорим.
— Что же, — продолжал мистер Рочестер, — если от родителей вы отрекаетесь, у вас все же должны быть какие-нибудь родственники. Дяди? Тетки?
— Нет. Во всяком случае, я никогда их не видела.
— А ваш родной дом?
— У меня его никогда не было.
— Где живут ваши братья и сестры?
— У меня нет ни братьев, ни сестер.
— Кто рекомендовал вам искать место здесь?
— Я дала объявление в газету, и миссис Фэрфакс на него ответила.
— Да, — вмешалась добрая старушка, обрадованная тем, что наконец разобралась, о чем идет речь. — И я ежедневно возношу благодарность Провидению за то, что
