Мы робко спросили: «А вообще-то, в чём дело?» И нам разъяснили, что мы и так-то выбрали место на берегу океана как раз НАПРОТИВ Дворца президента Того, да ещё и танцуем. Так что нам крупно повезло, что в нас не стали стрелять без предупреждения…
Мы сказали «мерси», «оревуар», «лямур», «тужур», попрыгали в машину и моментально уехали. Минут пять мы ехали в полной тишине. А потом начали безудержно хохотать…
Занятная история произошла со мной в другой африканской стране – на Островах Зелёного Мыса (Кабо Верде). Я была там с кем-то из чиновников Госкино…
Когда мы прилетели на эти Острова, выяснилось, что ничего зелёного там практически нет – выжженная земля, да и только. Засуха. Оказывается, население уже которую неделю молит своих богов о том, чтобы они послали дождь, который так необходим!.. Но – дождя нет…
Мне, честно говоря, не понравилось в этой стране. Как-то ничего и не запомнилось, кроме красивого названия, не очень чистого моря и выжженной засухой земли. Но «неделю советского кино» мы открыли. И со сцены, приветствуя местных зрителей, я пожелала им всяческих благ и ОБЯЗАТЕЛЬНО, ЧТОБЫ КАК МОЖНО БЫСТРЕЙ ПОШЁЛ ДОЖДЬ. Все громко и одобрительно зааплодировали…
На следующее утро мы улетали. Я проснулась в отеле – за окном шумел сильный ливень. Представитель принимающей стороны, провожая нас в аэропорту, пошутил, сказав мне: «Жаль, что вы улетаете! Вы теперь здесь уже национальная героиня: пожелали дождя – и вот он пошёл!»…
В Гвинее-Бисау «неделя» открывалась «Кавказской пленницей». На открытии во всех странах обычно с нашей стороны присутствовали: посол, консул, сотрудники посольства, торгпредства и консульства. «Неделя советского кино» считалась политическим мероприятием. Поэтому, пока шёл фильм, до тех пор пока посол был в зале, никто из советской делегации не мог уйти…
И приходилось в миллионный раз смотреть свои картины – на разных языках. Ну и наблюдать, как принимают кино местные зрители…
Так вот. На открытие «недели советских фильмов» пришло очень мало гвинейцев. Наших – несколько рядов, а местных – представители «принимающей стороны» и разрозненные кучки зрителей. Начался фильм. Мы сидим. И видим, как и эти «разрозненные кучки» встают и выходят из зала. Что можно подумать? Провал!..
Но через несколько минут они возвращаются, ведя с собой «кучки» побольше. И так – несколько раз за первые пятнадцать минут фильма – народ подтягивался. К тому моменту, когда Шурик и Эдик собираются делать Моргунову-Бывалому укол гигантским шприцем, зал был уже переполнен, проходы забиты, зрители сидели на ступеньках, на полу…
И я наблюдала уникальную реакцию на этот смешной эпизод: слева от меня на ступеньках сидела молодая негритянка с младенцем на руках. Когда, глядя на экран, она хохотала, она подбрасывала своего ребёночка вверх – не меньше чем на метр! Хохотала она, верещал младенец. Параллельно с нашей кинокомедией, рядом со мной разыгрывалась другая комедия, не менее интересная…
Виталик Соломин
Будучи опытной «африканкой», я наставляла тех, кто отправлялся в Африку впервые. Объясняла, почему необходимо выпить натощак, например…
С Виталиком Соломиным мы полетели в Танзанию и Эфиопию как раз в то время, когда Горбачёв развернул свою «антиалкогольную кампанию». И, естественно, «сухой закон» должны были соблюдать все сотрудники нашей дипмиссии. Это было смешно и грустно…
Приём в посольстве в честь нашей делегации. Много иностранных гостей. Официанты – с подносами, на которых всевозможные алкогольные напитки. Иностранцы спокойно берут и пьют. Наши манерно говорят: «Кола!.. Спрайт!..» А на самом деле ото всех наших попахивает крепким перегаром. И понятно, что они тайно друг от друга «ночью под подушкой» пьют, чтобы не заболеть…
Но Виталик Соломин – человек озорной и творческий. Он смотрит на это представление и говорит громко: «А я сегодня буду выпивать! Наташа Варлей мне сказала, что в Африке без этого нельзя! И у меня сегодня день рождения!..» И на глазах нашего посла, во взгляде которого читается ужас, один за другим выпивает два бокала коньяка…
У нас была очень интересная поездка. Танзания и Эфиопия – страны африканские, но это как будто абсолютно разные планеты…
Танзания – тропики – жаркая, влажная. Соответственно, с огромным количеством всяких «гадов» – летучих, ползучих, безвредных и ядовитых. Сафари… Львы, пантеры, тигры…
Однажды мы приехали ночевать в отель после мероприятия. С трудом этот отель нашли, потому что во всей округе не было электричества (в Африке это обычное явление!). Отель в тропическом саду. На ресепшене, давая ключи, портье предупреждает, чтобы мы «ночью из номеров не выходили, потому что на территории стоит клетка со львицей, а к ней иногда из джунглей приходит лев»…
Мы расходимся по номерам в разных частях этого тропического сада – Виталик, я и «совэкспортфильмовец». Я вхожу в свой номер на первом этаже. Думаю: «Жаль, что нельзя почитать или телевизор посмотреть! Ну да ладно! Есть свечи, есть бумага. Попишу стихи…»
Беру со стола бювар с бумагами, раскрываю и…
О, ужас! Внутри копошится большой клубок то ли маленьких змей, то ли крупных червей!.. Но для меня нет существенной разницы!!!.
Забыв про львицу и приходящего к ней льва, я несусь по тропинке в сторону домика, в котором остановился Виталий, с диким криком: «Виталик! Там змеи!..» (Виталик потом очень точно и смешно меня «показывал», рассказывая эту историю.)
Соломин живёт на втором этаже, и он, как истинный джентльмен, меняется со мной номерами…
После открытия «недели» в Танзании нас повели на ужин в ресторан отеля «Килиманджаро», который находился на крыше отеля. Мы ужинаем и наблюдаем за ресторанным певцом. Он одет в «бубу» (такое свободное африканское одеяние), на голове – широкополая соломенная шляпа. Его «фишка» в том, что он, подходя к столику, спрашивает, из какой страны посетители, сидящие за этим столиком, возвращается на своё место и поёт самую известную в ЭТОЙ СТРАНЕ песню. Французам – французскую, немцам – немецкую, финнам – финскую. И те подпевают. И все в восторге.
Наконец он подходит к нашему столику. Мы говорим, что мы – из Советского Союза. И ждём, что он запоёт что-нибудь вроде «Калинки-малинки» или «Катюши». Он берёт микрофон и задушевно выводит: «Я в весеннем лесу пил берёзовый сок…» Когда он своими толстыми губами-пельменями старательно выговаривает: «С ненаглядной певуньей в стогу ночевалЬ…» – Соломин уже рыдает от хохота. Я тихонько «плачу»…
Потом мы его расспросили, откуда он знает эту, как ему казалось, «самую известную» у нас песню. «Ларчик открывался» проще, чем мы думали, – предыдущая делегация подарила
