Фёдор, стараясь не шуметь, быстро оделся. Принялся нашаривать ботинки и беззвучно чертыхнулся — чуть не уронил прислонённый к стене карабин. После боя с мантикорами его отдали Вике: стрелять из него девушке удобнее, и носить легче. Дочка теперь ходила с ним, не расставаясь, поэтому каждый вечер разбирала для проверки и чистила… Чем неожиданно и к радости Капитоновых отпугнула Оливию. Девица, по её словам, не выдержала запаха оружейной смазки — хотя сам Фёдор даже сидя на кровати рядом с дочерью, почти ничего не чуял… А может Оливия просто не хотела находиться рядом с убийцей бывшего любовника? Фёдору было всё равно. Зато он с удовольствием остался жить в комнате только вдвоём с дочерью.
Быстро ополоснувшись из прибитого на столбе возле крыльца умывальника, Фёдор поёжился. Вода за ночь остыла и стала ледяной, зато помогла выгнать из головы остаток дрёмы. После чего Фёдор побежал к трапезной: там уже вытаскивали столы на улицу. Погода обещалась по всем приметам быть хорошей, тёплой, но не жаркой, поэтому праздник надумали устраивать на улице. Впрочем, таскать ничего не пришлось. Едва увидев, Фёдора со словами:
— У вас сегодня тоже праздник. Мы сами, а вы пока отдохните.
Вежливо спровадили. Спорить он не стал, а, не раздумывая, направился в медпункт. К Лиде. Девушка, увидев, кто пришёл, расцвела:
— Я так и знала, что вас выгонят. А ещё вы без завтрака убежали.
Лида чуть порозовела, поставила на стол две чашки, банку с кипятком и тарелку каши.
— Спасибо. Лида, вы просто чудо.
Фёдор сел рядом, но перед тем, как взять ложку, неожиданно для себя поцеловал девушку в щёку. Лида не отстранилась, разве что опять слегка покраснела… Фёдор принялся есть, отгоняя непонятно откуда взявшееся видение: целует он Лиду почему-то в губы. «Вот интересно, — подумалось, когда тарелка опустела, — а что бы она тогда сделала? Выгнала бы, наверное… Или нет?»
К рассвету всё было готово. Стоило Вике с растерянным видом — куда все подевались и почему окно в комнате занавешено чем-то непрозрачным снаружи — выйти на улицу, как на две с лишним сотни глоток грохнули одновременно:
— С Днём Рождения!
Фёдор сделал из толпы пару шагов к крыльцу, обнял дочь:
— С днём рождения. Ты у меня теперь совсем взрослая даже по паспорту.
Аккуратно снял у неё с плеча карабин, вынул из кобуры пистолет. Тут же раздалось:
— Качать, качать именинницу!
— С ума сошли! — ответная жалоба Вики потонула в общем гаме.
Девушку подхватили на руки и принялись подбрасывать.
— Уроните! А если бы я вместо джинсов юбку надела?! Ай!
Никто не обращал внимания. Наконец минут через пять вмешался игумен:
— Ну, в самом деле, хватит.
Как только Вику опустили на землю, она тут же потянулась за карабином. И недовольно посмотрела на отца: Фёдор спрятал его за спину и с улыбкой помотал головой: не дам. А когда дочь в ответ гневно сверкнула глазами, приобнял за плечи и шепнул:
— Пётр и Маша всё проверили в округе. Сегодня никого точно не будет. Поэтому я твёрдо хочу — ты хотя бы на день забудешь, что ты воин. Будь снова только Викой. Хорошо, золотко?
И быстро спрятался в толпе. А едва люди скрыли его от ищущего взора Вики, выбрался из толчеи, пошёл к колокольне и оставил карабин вместе с пистолетом внутри. Посмотрел на оружие, вздохнул:
— Ничего, смертоносные железки. Полежите здесь до вечера. Остаться бы вам так без дела совсем… Вот только боюсь невозможно.
Вышел на улицу и закрыл дверь. Тут же посетила мысль, что надо петли смазать, скрипит — похоже, грязь попала. Но Фёдор эту мысль задвинул поглубже. Сегодня все хозяйственные дела подождут.
Обратно Фёдор вернулся как раз вовремя. Толпа начала расходиться, а Лида повела Вику в одну из пустующих теперь комнат госпиталя — передохнуть. Фёдор выждал секунд десять, вошёл следом. Быстро заглянул в аптечный пункт, достал спрятанный ещё вчера пакет с подарком. И бегом направился к комнате, где скрылись девушки. Заходить не стал, через щель от неплотно закрытой двери всё было слышно и так.
— Разворачивай.
— Это мне?
— Тебе-тебе. От всех нас.
В комнате зашуршала ткань, несколько мгновений спустя Вика ахнула:
— Обалдеть, какая красота. Откуда?
— Я же говорю, от всех нас. Кто кроил, кто шил, кто вышивал. За неделю управились. Потому что решили: хватит тебе только в брюках ходить. Вспомни хоть на день, что ты девушка. Вышивку тоже сами делали, кто умеет. Надевай.
— Жалко такую красоту…
— Вот ещё глупости, — фыркнула Лида. — Для того и шили, чтобы ты носила.
Несколько минут спустя опять раздался голос Лиды:
— Здорово. Всё, так и ходи. А джинсы и футболку я забираю до вечера. Вместе с кобурой.
Вика вздохнула:
— Здорово то здорово. Особенно с кроссовками.
Фёдор улыбнулся — пришло его время — толкнул дверь и вошёл, держа руки за спиной. Вика стояла посреди комнаты в белом сарафане, расшитом цветами. Босиком. Увидев отца, заулыбалась, машинально пихнула ногой кроссовки под кровать… Фёдор тут же сделал пару шагов вперёд и протянул дочери пакет. Та с подозрением взглянула и медленно начала разворачивать. Когда на свет показалась босоножки, девушка удивлённо выдохнула. Не веря своим глазам, провела пальцем по белой коже, затем по стразам. Вынула из застёжки липучку, вставила обратно. И кинулась отцу на шею:
— Папка, здорово! Но откуда…
— А ты в мае тогда на них так смотрела. Потом всё же решила остановиться на бежевых. «Они практичнее», — Фёдор хмыкнул. — Я и попросил эти тоже отложить, на следующий день заехал. Ну а раз мы день рождения всё равно не рассчитывали встречать дома, — он вздохнул, — я их и сунул в чемодан. Надевай, надевай.
Девушка с сомнением подержала босоножки за хлястики, затем села на кровать, надела. Потом встала и жалобно сказала:
— Эх, зеркала нет.
— Ничего, — тут же отозвалась Лида. — Я буду зеркалом. Моему вкусу доверяешь? Ну-ка, повернись.
Вика медленно обернулась кругом, затем два раза прошла комнату туда и обратно. Фёдор и Лида следили, не отрывая глаз, а когда Вика вернулась на прежнее место, не сговариваясь хором воскликнули:
— Здорово!
Вика в ответ посмотрела странным взглядом… Впрочем, секунду спустя Фёдор решил, что ему показалось. Вика, скрестив руки на груди, попыталась придать себе грозный вид и спросила:
— Я так понимаю, это ещё не всё?
Остальные посмотрели в ответ так виновато, что Вика прыснула от смеха.
— Понимаешь, солнышко, — промямлил Фёдор, — всем так хотелось праздника. А тут повод хороший,
