Он покрутил в воздухе рукой. И вдруг резко осунулся.
— Плохо, что против нас воюет не обычный враг, а… Они считай прямо на месте выращивают новых. Там, на укрытой с воздуха земле, целые плантации. Ветром если завесу раздувает — сразу бомбим.
Тут отец Василий, до этого молчавший, не выдержал. Рефлекторно сжимая руку в кулак, с болью и гневом в голосе он спросил:
— А мы опять шапками закидаем? Ничему нас Первая Чеченская не научила? На складах одних танков официально почти двадцать тысяч. Наступать не меньше чем дивизией. Или сразу две, а то и три. Сколько от нас до границы? Сто пятьдесят километров? Сто тридцать?
Фёдор и настоятель замерли, а майор ответил. Только прежде бодрый, сейчас его голос звучал глухо.
— Сто шестьдесят. И пробовали. Ещё в начале. Под Самарой соседний полк с ума сошёл. Целиком, понимаете? Нам тогда со своими пришлось драться, понимаете? Со своими, — его голос задрожал. — Сейчас опытом и кровью узнали. Если в обороне — то одна пара Слышащий-Рука на полк, если в наступлении — хотя бы один эспер на батальон. Оборона эшелонированная по глубине, но не по плотности.
Майор без сил откинулся на спинку стула. Фарид же заторопился пояснить:
— Понимаете. Я могу… Не знаю как объяснить. Я словно ощущаю эмоциональное состояние… нет, даже не эмоции. Словно смотришь на прозрачную воду, если в порядке всё — не видишь. А если что-то не так, словно муть идёт. Значит рядом появился мозгоед какой-то, — лейтенант почесал в затылке. — Но это если на месте стоим. И если народу не так чтобы много. Как с водой — на глубине хуже видно. На ходу сложнее. И не важно, сколько Слышащих. Мы же поодиночке работаем, силы не складываются.
Майор кивнул, минута слабости прошла. Потому рассказ продолжился.
— Это около вас тихо. На границе вторжения всё бурлит. Только мы привыкать начали, что основной напор строго вдоль Волги, на север и на юг. На днях и поплатились. Мощный выброс пошёл на запад. Видимо, мало им показалось двести километров от Купола. По нашему полку как раз и ударили.
Хмельницкий опять непроизвольно вздрогнул.
— Как из мясорубки вырвались, нас чуть больше батальона осталось. И не с той стороны фронта. Хорошо хоть полковые эсперы с нами оказались. Пытались севернее выйти к своим… — он махнул рукой. — Глухо. Тут про вас и вспомнили. Повезло, противник не думал, что мы ещё глубже рванём.… И то видите, сколько добралось. Последний танк подбили километрах в тридцати отсюда.
Фёдор усмехнулся уголком губ. В отличие от большинства обитателей монастыря он с самого начала не поверил, что военные пробивались к ним на помощь специально. Майор же неожиданно воодушевился:
— Зато не зря ребята легли. Сегодня по рации связывались. Первый раз за последние дни Казань не штурмовали. Видимо, дорого попытка двинуться на запад далась, чтобы та х…я, — майора всё-таки прорвало, хотя до этого при священниках он и сдерживался, — которая у них за генерала, не рискнул ещё и на севере наступать.
В кабинете опять повисло тяжёлое молчание. Нарушал тишину только треск веточки, которую Фёдор ломал на кусочки. Сломав одну, он принялся за вторую. А когда и она закончилась, откинулся на стуле и сказал:
— Объясните мне одну вещь. Фарид, вы Слышащий. Вы можете чуять туманников, как вы их назвали. Почему не использовать это для наведения авиацию?
Лейтенант пожал плечами:
— Как вам объяснить? Во-первых расстояние. Считай километров на десять, не больше. И во вторых… Я ведь смотрю не всё время, а когда в транс вхожу. Некоторые пробовали постоянно, закончилось нервным срывом. И вижу… Ну не как мы глазами видим. Не знаю, как объяснить. Пока из транса выйдешь, подберёшь слова… Плантации или крупные скопления без проблем. А вот отдельные…
Фарид взял со стола наломанные веточки, пересыпал из ладони в ладонь, потом обратно на столешницу. И продолжил.
— Самое главное — это штуки, которые завесу держат. Похожи на белые грибы, только метра четыре высотой и не в землю зарываются, а внизу ствола по окружности ножки как у насекомых. И шустрые. Стоит засечь, как раз — и нет их. Зато если уничтожить, то почти сразу небо очищается. Хорошим таким пятном, — он рефлекторно сжал кулак. — Авиация сразу на такой кусок всё, что можно вываливает. За каждый подбитый «гриб» сразу Героя России дают… Только из разведки возвращается хорошо если одна группа из десяти.
Договорив, лейтенант стиснул зубы. Фёдор, не обращая внимания, продолжал рассуждать вслух.
— Вы дважды упомянули, что Слышащие работают всегда сами по себе. Почему? Сразу же, как только мы узнали про способности Вики и остальных, я каждый раз выспрашивал про их ощущения. Мы даже кое-какие опыты ставили вчетвером. Поодиночке Пётр и Маша и в самом деле не дальше километров восьми могут видеть. Но стоит объединить сознание — сразу километров двадцать, а то и больше.
Фарид растерянно на него посмотрел:
— Как объединить? Это невозможно, — он развёл руками.
Фёдор в ответ фыркнул:
— Фу на вас. Если бы они втроём не проделывали это каждый раз… Тут как в компьютерах. Чем больше процессоров, тем выше скорость и возможности. Поэтому предлагаю, не откладывая, попробовать. Вы согласны?
Майор посмотрел с сомнением:
— Я верю, что у вас получилось. Но включать в эту самую систему ещё одного, да ещё незнакомого. Вы не боитесь за дочь?
Лицо Фёдора застыло, он заиграл желваками. И с металлом в голосе ответил:
— Боюсь. Потому и спешу. У нас с вами почти не осталось времени.
Заметив, что остальные его не поняли и растеряно пытаются сообразить, что он имел в виду, усмехнулся краешком рта.
— Нас не трогали, пока мы были просто недобитым врагом в тылу. А сейчас — мы для вторжения первоочередная угроза. Вы, — он ткнул пальцем в майора, потом в лейтенанта — не просто доказали, что мы живы, и до нас можно добраться. Вы доставили рацию. Значит, можем скоординироваться, авиация даже вслепую обеспечит коридор. Перебросят пехоту, артиллерию.
Отец Василий вклинился в разговор:
— По опыту бывшего «афганца» говорю. Суньте за стены миномётов и орудий, хороших артиллеристов, пехоту и с воздуха для прикрытия пару таких, как Вика. Нас отсюда не выковырять. Даже если штурмовать начнут круглые сутки.
Фёдор кивнул и продолжил свою мысль.
— От нас до Купола меньше пятидесяти километров. Мы станем укреплённым плацдармом, который рассечёт вторжение надвое. А дальше северную и южную половину добьём по отдельности. Как только управляющий центр, про который вы
