Невельской старался не отставать от своего спутника, хотя между ними то и дело возникало препятствие то в виде молодой особы с горящими глазами, то в облике солидного господина с очевидно несолидными мыслями в голове. Господин Семенов при этом не сбавлял шага, и следовавшему за ним по пятам флотскому офицеру приходилось постоянно шипеть извинения на том английском, который он умудрялся сейчас извлекать из своих не самых богатых на свете запасов иностранной речи. Внезапно его спутник остановился из-за того, что какая-то дама в пышном фиолетовом платье схватила его за рукав и стукнула довольно игриво по плечу сложенным веером. Избавиться от нее у господина Семенова, судя по всему, не имелось ни малейшей возможности, поэтому, приторно улыбаясь и уже разворачиваясь к ней в глубоком поклоне, он указал Невельскому тревожным взглядом на спину удалявшегося в толпе барона. Лейтенант, не задерживаясь, проследовал дальше за их общей целью.
— Ну что? — сказал через десять минут господин Семенов, подходя к Невельскому, который стоял у большого как вход в пещеру камина. — На кого указал барон?
— Ни на кого, — ответил моряк. — Он просто ходит по зале и разговаривает с людьми.
— А с кем первым поговорил?
— Вон с тем господином, — Невельской указал на пожилого мужчину весьма невзрачной наружности.
— Неплохо, — господин Семенов кивнул, и на лице его промелькнуло выражение, какое бывает у выигравшего одной взяткой сразу крупную сумму, но не желающего при этом, чтобы остальные игроки придавали событию большое значение. — А не хотите ли чего-нибудь перекусить?
— Я бы не отказался.
Невельской ожидал, что после его ответа господин Семенов отдаст шнырявшей повсюду прислуге соответствующие распоряжения, однако тот продолжал наблюдать за невзрачным господином. Шевельнулся он, лишь когда заметил приближающуюся к ним даму, до этого схватившую его за рукав.
— Нет, я больше этого не вынесу, — пробормотал он и увлек Невельского прочь от камина, стараясь выйти из поля зрения вращавшей головой из стороны в сторону дамы. — Хорошего помаленьку.
— А кто она? — спросил моряк.
— Леди-патронесса. Их тут несколько штук, но именно эта отвечает за допуск новых гостей. Если бы не она и не ее маленькое ко мне благоволение, нас бы сюда на порог не пустили. Особенно в брюках.
— А мне показалось, что благоволение не такое уж маленькое, — усмехнулся Невельской. — Она ведь вас этак по-хозяйски давеча прихватила.
— Молоды вы еще, господин лейтенант, над женщинами насмехаться, — огрызнулся господин Семенов. — В лета ваши по отношению к дамам требуется одно лишь чистое восхищение.
— Я готов восхищаться, но теперь лучше бы чего-нибудь поел.
— А вот с этим, дорогой Геннадий Иванович, придется повременить.
Господин Семенов, как гончая на охоте, вытянулся в струнку, заметив, что невзрачный господин направляется к выходу.
— Нам этого джентльмена упустить никак нельзя.
11 глава
На улице они уселись в один из тех кэбов, что выстроились в длинную очередь вдоль здания ассамблеи. Господин Семенов велел кучеру следовать за экипажем невзрачного господина, а по дороге рассказал Невельскому о причинах этой погони. Мужчина, указанный шотландским бароном в «Олмак’се», был чиновником Британского министерства иностранных дел. Этой ночью, согласно сведениям, полученным господином Семеновым от его осведомителей в Портсмуте, он должен был встретиться с каким-то русским, и если этот русский окажется сотрудником Российско-Американской компании, то подозрения господина Семенова о контактах руководства компании с английскими шпионами могли подтвердиться.
— Сейчас мы его прижмем, — взволнованно говорил он, выглядывая постоянно из кэба. — Получим от него место встречи и явимся туда вместо него. Нагрянем будто снег на голову.
— А как мы его, позвольте узнать, «прижмем»?
— Послушайте, Геннадий Иванович, у вас ведь есть свои хитрости в этой вашей корабельной жизни, о которых вы не слишком распространяетесь?
— Есть, разумеется.
— Ну, и мне разрешите не обо всем ставить вас в известность. Хорошо?
Место, куда они приехали следом за невзрачным господином, заметно отличалось от пышной и залитой светом ассамблеи «Олмак’с». Тут было таинственно, полутемно, и все происходило как будто шепотом. Невельской и господин Семенов шли по анфиладе дурно освещенных комнат, в которых скорее угадывались, нежели просматривались какие-то люди. Вслед проходящим летели сдавленные смешки, неясное бормотание, вздохи и бесконечные шепотки. Это место служило для изящной лондонской публики следующей ступенью после предварительных мероприятий в «Олмак’с» — за тем исключением, разумеется, что здесь не решались вопросы заключения брака. Сюда приезжали те, для кого эти вопросы были давно решены и так же давно скучны.
— Вот это повезло так повезло! — воскликнул господин Семенов, когда экипаж невзрачного господина остановился рядом с двухэтажным особняком, расположенным в переулке неподалеку от улицы Хеймаркет[62]. — Это же дом Люсиль Гран. Она нынче в большущей моде у них тут, в Лондоне.
Пока приехавший дипломат выбирался из своего экипажа, Невельскому было объяснено, что Люсиль Гран — известная балерина, что родом она из Дании, но танцует повсюду и несколько лет назад выступала с успехом в Санкт-Петербурге, однако была вынуждена покинуть Россию по причине травли со стороны русских танцовщиц.
— Наши сильфиды — они ведь чистый огонь, Геннадий Иванович. И потом, ну где на всех балерин великих князей напасешься? Своим бы хватило, куда тут еще датчанкам! — Господин Семенов превесело рассмеялся и потянул Невельского за рукав. — Идемте! Я заодно вас с ней познакомлю. Прелестнейшая особа.
— А вы разве знакомы?
— Обижаете! Кто же, по-вашему, сделал ее лондонской знаменитостью?! Да кабы не я, она партию Катарины-разбойницы ни за что бы не получила. Нет, Люсиль мне по гроб жизни теперь обязана. Об этой разбойнице вот уже три месяца только и разговоров по всей Европе. А танцевать, между прочим, должна была Карлотта Гризи. Но она, как всегда, с мужем повздорила, а он сейчас в Королевском театре здесь, на Хеймаркет, у них царь и бог. Вот в этот момент мы и предложили ему нашу беглянку.
Не уточнив, кого он имел в виду под этим «мы», господин Семенов спрыгнул с подножки кэба и зашагал к дому так энергично, как будто его ожидал там не только давно уже необходимый ужин, но и крайне желанный десерт.
Сама балерина, которую они обнаружили в единственной ярко освещенной во всем доме комнате, оказалась настолько красива, настолько тонка и воздушна, что Невельской по давней привычке, заведенной у него для встреч с подобными особами, немедленно опустил голову и постарался занять место подальше от роскошного канделябра — так меньше было заметно и, следовательно, являлось не столь оскорбительным для красивых людей его изрытое детской оспой лицо.
Пока он мирился с неловкостью, оставшись в комнате балерины и даже не пытаясь делать вид, что участвует в разговоре ее веселых друзей, господин Семенов
