— Ты натыкал эту фигню Хуну на крышу? — спросила она Мейкона.
— «Клейн, Крус, Верметт», — ответил тот.
— Дженис говорит, их еще много понаехало.
— «Сольветра» состоит главным образом из бумаги и адвокатов. Да еще капитала.
— Они не все в этих вонючих магазинчиках?
— Тут их почти нет. Наснимали офисов по всему городу. Для нас и лучше, что они сидят по отдельности и не видят, чем мы занимаемся.
— Чем, кстати?
— Сейчас — обеспечиваем тылы Коннеру, пока он там тренируется.
— В своей периферали?
— Как я понял, в чем-то с менее интуитивным управлением, но ты лучше сама его спроси. Он там уже шесть часов подряд. Мне только что сообщили, что скоро вернется. А тут его уже ждет клевая медсестричка.
— Что за медсестричка?
— Гриф прислал, — ответила Дженис.
— Такая же медсестричка, как я — балерина, — объявил Карлос.
— Карлос думает, она спецагент, — сказал Мейкон. — Сама говорит, что парамедик. Не понимаю, чем одно другому мешает.
— Ангел смерти, — произнес Карлос так, будто назвал любимый сорт пирожного.
— Гриф, — повторила Флинн. — Все время это имя всплывает.
— Пошли, — сказал Мейкон и повел их в помещение, соседнее с фабой. Снаружи оно выглядело по-прежнему, только окна помыли.
Внутри все переменилось. Прямо у входа высился форт Аламо из тайвековских мешков с черепицей, про которые рассказывала Дженис. Кроме того, Мэдисон залил окна трехдюймовым слоем полимера, как у Бертона в трейлере, — пули это не остановит, но не даст стеклу разлететься. Стена — фута три толщиной и футов семь высотой — из мешков, сложенных, как кирпичи, опоясывала, надо думать, все помещение, оставляя проходы напротив входной двери, дыры в фабу и, может быть, еще один сзади. Входную дверь изнутри обили слоями такого же материала, что на подкладке у бронекуртки Карлоса, — вроде тонких слоев серо-буро-малиновой сахарной ваты. Флинн так толком и не поняла, как эта штука работает: типа что кинетическая энергия пули передается вате и та становится твердой как сталь, даже руку тебе может сломать. Звукоизолирующие плиты с потолка сняли, оставив каркас, с которого теперь свисала синтетическая пленка того же синего цвета, что безовские стяжки, которыми Флинн пристегивали к столу у Пиккета. Она разглядела серое осиное гнездо неведомо какой древности. Зато сортиром уже не воняло.
— Отделы, — сказал Мейкон. — Юридический вон там.
Флинн увидела Брента Верметта, с которым познакомилась на встрече в мегамартовской закусочной, только сейчас на нем были глаженые защитные штаны и футболка из «Суши-лавки», как у Мейкона. Он разговаривал с коротко стриженной рыженькой девушкой.
— Тебе понравился наш «Полли»? — спросил Мейкон. — Вижу, ты захватила его с собой.
— Говорила вчера через него с Недертоном.
— И как?
— То ли страшно настолько, что хоть иди вешайся, то ли как я и раньше думала.
Мейкон глянул на нее.
— Сложно, — сказала Флинн. — Коннер там дальше?
Она пошла вглубь помещения, Дженис за ней.
Мейкон их нагнал:
— Лоубир просила тебя быть у них примерно через час. У нас тут все готово.
— Бертон здесь? — спросила Флинн.
— У Пиккета.
Флинн остановилась:
— Зачем?
— Томми его вызвал. Безбаши нашли Джекмана.
— Ты мне не говорила, — сказала Флинн, поворачиваясь к Дженис.
— Не успеваю сообразить, в каком порядке рассказывать, — ответила та. — Безбаши кое-как собрали материал для анализа. Если бы не придумали ДНК, пришлось бы опознавать по зубоврачебной карте и пряжке от ремня.
— А Томми как это воспринял?
— Он теперь и. о. шерифа, — сказал Мейкон. — Занятой человек.
— А ты сам, кстати, как?
— На «будильнике», — ответил он. — Так и не спал.
— Жуть какая, Мейкон. Не надо себя травить.
— Не от лепил. Государственный. От Грифа. — Мейкон задрал футболку и продемонстрировал дюймовый треугольник желтого пластыря с вертикальной зеленой линией посредине.
— Кто такой Гриф?
— Из Англии. Типа дипломат. Прилетел из Вашингтона. У него уйма возможностей.
— Каких возможностей?
— Раздобыть такую чумовую жесть, какая мне и не снилась.
— А что тебе про него сказали?
— Ничего. Как только Райс тебя увез, Лоубир переключила все на себя. Видимо, Гриф у нее уже был наготове, на всякий пожарный. Не будь у тебя в животе той штуки, думаю, Гриф подключил бы к розыскам всю правительственную жесть. Еще он привез Кловис, чтобы та сидела с Коннером, пока он под короной. — Мейкон оглянулся на Карлоса, который остался столбом стоять у двери. — Карлос думает, она ниндзя.
— Кловис — мужское имя, — сказала Флинн. — Французское или типа того.
— Из Остина. Говорит, ее назвали в честь города в Нью-Мексико.
— Какая она из себя?
— Проше всего будет вас познакомить.
Мейкон отодвинул синюю пленку. За ней стояли в ряд три больничные койки. На одной лежал Коннер в полартековских ползунках, но прикрытый простыней. Глаза закрыты, на лбу венчик Белоснежки.
— Кловис, — сказал Мейкон. — Флинн Фишер. Кловис Реберн.
Женщина рядом с кроватью была чуть старше Флинн, выше и отлично смотрелась бы на скейтборде. Худая, кареглазая, темные волосы коротко подстрижены, сверху узкая щеточка вроде короткого ирокеза.
— «Перекати-Полли», у меня такой был в старших классах, — сказала Кловис. — Ты коллекционируешь старые ништячки?
— Мне его Мейкон дал. Ты родилась в Кловисе?
— Меня там зачали. Мама подсчитала, что на самом деле в Порталесе, но не хотела, чтобы папа меня так назвал.
— Ладишь с Коннером?
— Он еще глаз не открывал, сколько я здесь.
На Кловис были камуфляжные лосины и такая рубашка, какую надевают под жесткий бронежилет: рукава как у патрульной куртки, остальное — трикотажное облегающее. На животе у нее висела сумка-аптечка, тоже камуфляжная, с приглушенным красным крестом.
Они с Флинн пожали друг другу руку.
— Моя подруга Дженис, — сказала Флинн.
Снова рукопожатие.
— У Верметта примерно три сотни документов, которые ему нужно у тебя завизировать и заверить, — сказал Мейкон. — Мы поставим тут стол, будешь подписывать за разговором.
— Дамы, — раздалось с кровати, — кто из вас хочет помочь мне с катетером?
Кловис глянула на Флинн:
— Кто этот придурочный?
— Понятия не имею, — ответила Флинн.
— И я тоже, — подхватила Дженис.
Флинн подошла к кровати:
— В чем ты там был? Мейкон сказал, ты тренируешься.
— В такой типа стиральной машине с инерционным двигателем. Внутри здоровенные маховики.
— Стиральной машине?
— Примерно триста фунтов весом. Большой красный куб. Я только научился удерживать его на одной вершине и поворачиваться, как меня выдернули обратно.
— Зачем он?
— Фиг его знает. Не хотел бы я встретиться с ним в темном проулке. — Он понизил
