— Когда вы снова увиделись с соответчиком после высадки?
— Примерно неделю спустя.
— Где?
— Около поместья моих родителей в Кондафорде.
— При каких обстоятельствах?
— Я ехала в автомобиле.
— Одна?
— Да. Я возвращалась домой к чаю после предвыборной агитационной поездки.
— А соответчик?
— Он тоже ехал в автомобиле.
— То есть сразу вскочил в него?
— Милорд, прошу оградить меня от саркастических выпадов.
Динни услышала смешки в зале; затем голос судьи, опять, казалось, ни к кому не обращённый, произнёс:
— Как аукнется, так откликнется, мистер Броу.
Смешки усилились. Динни не удержалась и украдкой глянула на Броу. Приятное лицо адвоката стало неповторимо бордового цвета. Рядом с девушкой «очень молодой» Роджер всем своим видом выражал удовольствие и некоторую озабоченность.
— Каким образом соответчик оказался на просёлочной дороге в пятидесяти милях от Лондона?
— Он приехал повидать меня.
— Вы это признаете?
— Он сам так сказал.
— Не можете ли вы точно повторить слова, которые он при этом употребил?
— Не могу, но помню, что он спросил, нельзя ли ему поцеловать меня.
— И вы ему разрешили?
— Да. Я высунулась из автомобиля, он поцеловал меня в щёку, сел в свою машину и уехал.
— И тем не менее вы утверждаете, что не полюбили друг друга ещё на пароходе?
— В вашем смысле слова — нет. Но я не отрицаю, что он меня, любит. По крайней мере он мне так говорил.
— А вы утверждаете, что не любите его?
— Боюсь, что не люблю.
— Но поцеловать себя вы всё-таки позволили?
— Мне стало его жаль.
— Как вы находите, такое поведение подобает замужней женщине?
— Вероятно, нет. Но я не считаю себя замужней, с тех пор как порвала с мужем.
— О!
Динни показалось, что это «О!» выдохнул весь зал. «Очень молодой» Роджер вытащил руки из кармана, посмотрел на предмет, извлечённый им оттуда, и сунул его обратно. Доброе широкое лицо присяжной, похожей на экономку, огорчённо нахмурилось.
— Что же вы делали после этого поцелуя?
— Поехала домой пить чай.
— Ив хорошем настроении?
— В прекрасном.
В зале снова раздались смешки. Судья повернул лицо к свидетельской ложе:
— Вы говорите серьёзно?
— Да, милорд. Я хочу быть до конца правдивой. Женщина всегда благодарна за любовь, даже если не любит сама.
Глаза судьи опять устремились поверх головы Клер, присматриваясь к чему-то невидимому.
— Продолжайте, мистер Броу.
— Где вы встретились с соответчиком в следующий раз?
— В Лондоне, в доме моей тётки, у которой я остановилась.
— Он пришёл к вашей тётке?
— Нет, к моему дяде.
— Он поцеловал вас при этой встрече?
— Нет. Я сказала, что, если он ищет встреч со мной, они должны быть платоническими.
— Очень удобное выражение!
— А какое же я должна была употребить?
— Мадам, вы здесь не для того, чтобы задавать мне вопросы. Что он ответил?
— Что согласен на все!
— Он виделся с вашим дядей?
— Нет.
— Это именно тот случай, который имел в виду ваш муж, показав, что заметил, как соответчик выходил из дома, где вы остановились?
— Думаю, что да.
— Ваш муж пришёл сразу же вслед за его уходом?
— Да.
— Он говорил с вами и спросил, кто этот молодой человек?
— Да.
— И вы ответили?
— Да.
— Мне кажется, вы назвали соответчика «Тони»?
— Да.
— Это его настоящее имя?
— Нет.
— Значит, такое ласкательное имя дали ему вы?
— Вовсе нет. Его все так зовут.
— А он, наверно, звал вас «Клер» или «дорогая»?
— И так и так.
Динни увидела, как глаза судьи опять устремились на что-то невидимое.
— У современной молодёжи, мистер Броу, принято запросто называть друг друга «дорогой».
— Мне это известно, милорд… Вы тоже называли его «дорогой»?
— Может быть, и да, но вряд ли.
— Вы виделись с мужем в тот раз наедине?
— Да.
— Как вы вели себя с ним?
— Холодно.
— Потому что как раз перед этим расстались с соответчиком?
— Одно с другим совершенно не связано.
— Муж просил вас вернуться?
— Да.
— И вы отказались?
— Да.
— И этот отказ тоже не стоит в связи с соответчиком?
— Нет.
— И вы, леди Корвен, всерьёз утверждаете перед лицом присяжных, что ваши отношения с соответчиком или, если угодно, ваши чувства к нему нисколько не повлияли на ваш отказ вернуться к мужу?
— Да, нисколько.
— Ну, посудите сами: вы проводите три недели в тесном общении с молодым человеком; вы позволяете ему целовать себя, после чего приходите в прекрасное настроение; вы знаете о его чувствах к вам, расстаётесь с ним перед самым появлением мужа и ещё уверяете присяжных, что это не повлияло на ваш отказ?
Клер опустила голову.
— Отвечайте, пожалуйста.
— Думаю, что не повлияло.
— Все это как-то не по-людски, правда?
— Не понимаю, что вы хотите сказать.
— Только то, леди Корвен, что присяжные несколько затруднятся вам поверить.
— Я не могу их ни в чём уверить. Я могу одно — говорить правду.
— Очень хорошо! Когда же вы снова увиделись с соответчиком?
— Следующие два вечера он приходил на квартиру, которую я сняла, но ещё не отделала, и помогал мне красить стены.
— Вот как! Довольно странная причина визита, не правда ли?
— Может быть. Но у меня не было денег, а он на Цейлоне сам красил свои бунгало.
— Понятно: обыкновенная дружеская услуга с его стороны. И в течение тех часов, что вы провели вместе, между вами не возникло никакой интимной близости?
— Между нами её никогда не возникало.
— В котором часу он уходил?
— Оба раза мы уходили вместе около девяти часов, чтобы где-нибудь поесть.
— А после еды?
— Я шла ночевать к тётке.
— Никуда не заходя предварительно?
— Никуда.
— Очень хорошо! Встречались ли вы ещё с вашим мужем до его отъезда на Цейлон?
— Да, дважды.
— Где в первый раз?
— У меня на квартире, после того как я уже переехала.
— Вы сказали мужу, что стены вам помогал красить соответчик?
— Нет.
— Почему?
— А зачем? Я вообще ничего ему не сказала, кроме того, что не вернусь. Я считала, что наша жизнь с ним кончена.
— Он и в этот раз просил вас вернуться?
— Да.
— И вы отказались?
— Да.
— В поносных выражениях?
— Простите, не понимаю.
— Грубо?
— Нет, решительно.
— Дал вам муж повод предполагать, что хочет развестись с вами?
— Нет. Но я не знала его истинных намерений.
— И сами, очевидно, не открыли ему своих?
— По возможности старалась не открывать.
— Встреча была бурная?
Динни затаила дыхание. Разогревшиеся щеки Клер разом побледнели, лицо увяло и осунулось.
— Нет, тяжёлая и горькая. Я не хотела его видеть.
— Вы слышали, как ваш защитник утверждал, что вы своим отъездом с Цейлона уязвили гордость
