После этого он спустился вниз в сопровождении миссис Поуп.
— Мне жаль, — начал он, — если мой диагноз как-то расстроил вашего мужа. Надеюсь, что не наговорил лишнего, но я боялся, что если не предупрежу его, он проигнорирует мои рекомендации.
— Он бы так и сделал, — слабо улыбнулась она. — Он может быть очень упрямым человеком и сложным пациентом. Но вы уверены, что проблема в сердце?
— Ни в чем нельзя быть уверенным, миссис Поуп. Медицина — это больше из области предположений, которые становятся точнее с опытом. Мне кажется...
— Да?
— Мне кажется, симптомы очень типичны для стенокардии. Но их же могут вызвать и камни в желчном пузыре, и даже одна из форм диспепсии, при которой еда, вместо того чтобы правильно усваиваться, возвращается в пищевод. Мы можем лишь ждать и наблюдать.
Провожала Дуайта встречавшая его Кэти Картер. Хотя она была не выше Дуайта, но казалось таковой, потому что высокие женщины всегда кажутся выше, чем на самом деле. Конечно, Дуайт знал почти всех жителей округи. Первый раз он лечил Кэти от летней холеры, когда ей было девять, а потом видел ее еще несколько раз по медицинским поводам. Широко улыбнувшись Дуайту, Кэти уронила его шляпу, после чего наклонилась, чтобы поднять ее, и чуть не потеряла свой чепец. Странно, подумал Дуайт, что она так неуклюжа, ведь ее брат так ловок.
Странно и то, что мистер Поуп настаивает на том, чтобы его домашняя прислуга состояла исключительно из женщин. Он напоминал маленького султана, управляющего собственным гаремом. Но Дуайт был уверен — сейчас султан болен.
IIIДуайт еще не отъехал, когда увидел впереди блондина, поднимающегося на холм с противоположной стороны долины в обществе долговязого юноши, чью манеру ходить на цыпочках ни с кем не спутать. Первым был Стивен Каррингтон, вторым — Певун Томас, самый странный из трех чудаковатых братьев-холостяков, живущих по соседству с Джудом и Пруди Пэйнтерами в Грамблере. Певун Томас работал неполный день, то есть сколько ему позволяли, в качестве конюха в Плейс-хаусе. Он ладил с лошадьми и получал три шиллинга в неделю, к тому же там он обедал, и этого ему хватало. Стивен нес на плече лопату.
Когда Дуайт подъехал ближе, оба остановились и повернулись.
— Добрый день, Стивен, добрый день, Певун Томас. Нам по пути?
— Утречко доброе, сэр, — сказал Певун, хотя на самом деле был уже вечер.
— Добрый день, доктор Энис, — сказал Стивен. — Вы в деревню Грамблер?
— Почти.
— Я тоже туда, но нужно передать сообщение Салли-забери-покрепче в Соле.
— Я-то точно туды, сэр, — просиял Томас. — Прямиком домой.
Дуайт натянул поводья, чтобы лошадь шла вровень с ними. Именно за такое дружелюбие его и ценили деревенские. Он ни на йоту не изменился с тех пор, как всё таким же простым, едва оперившимся двадцатичетырехлетним юношей поселился в сторожке на краю земель Полдарков без какого-либо опыта врачевания, не считая полученного из книг после обучения в Лондоне, и с совсем малым опытом в отношениях с женщинами или понимании человеческой натуры. Теперь, в сорок девять лет, умудренный опытом, он переписывался со многими известными людьми, по слухам, его даже иногда вызывали в Лондон на консультации, женился на богатой наследнице и жил в одном из самых больших домов в окрестностях, но до сих пор находил время, чтобы остановиться и поболтать.
— Если вас интересует моя лопата, — сам пустился в объяснения Стивен, — то два дня в неделю я работаю на пирсе в Сент-Агнесс. Он в плохом состоянии после штормов. Многие гранитные блоки вывалились.
— Сомневаюсь, что его можно укрепить, чтобы он выстоял в сильный шквал, — сказал Дуайт. — Там нет естественной преграды в виде утесов. По крайней мере, не с северо-запада. Ветер несет волны прямо на пирс.
— Ни в жисть не выстоит, — повторил Певун тонким дискантом, — ветер несет волны прям на него.
— Я пошел кружным путем, — сказал Стивен, — чтобы передать сообщение Певуну. Он работает в конюшне Плейс-хауса, сами знаете.
— Да, я знаю.
— Его братья сегодня вечером собирались взять лодку, они хранят ее в Сент-Агнесс, но Мастак подхватил простуду и теперь не сможет. Джон и его товарищ хотят, чтобы его место занят Певун.
— Надоть взять кой-чего, — сказал Певун. — Вот и иду в Грамблер, значит. Брат сказал, будь к закату. Небось успею.
Дуайт посмотрел на небо.
— Собирается ветер.
Певун улыбнулся.
— Неа, не будет его. Только макрель поднимет. Дунет разок на закате, но через часок — хлоп, и нету.
— Хотелось бы мне выйти с ними, — сказал Стивен. — Рыбалка мне никогда не удавалась, но обожаю ночные вылазки в море.
— Вы в конце концов решили вернуться в море?
Стивен взглянул на доктора, пытаясь понять, нет ли в вопросе двойного дна. Заключив, что нет, он ответил:
— Зависит от обстоятельств, доктор Энис. Возможно, через некоторое время. Но жить здесь — всё равно что на море.
— Лично я всецело сухопутный житель.
— Это вряд ли, хирург.
— Почему это?
— Ведь вы когда-то служили во флоте.
— Кажется, лет сто назад, — засмеялся Дуайт.
Показалась дорога на Сол, и Стивен зашагал по ней с лопатой на плече, слишком быстро, чтобы поддерживать разговор. Певун же продолжил двигаться в том же неторопливом темпе по полю возле шахты.
— Хирурх.
— Да?
— Так вас назвал Стивен Каррингтон. Хирурх. Мне нравится. Могу я тоже вас так называть?
— Если пожелаешь.
— Вы когда-то служили на флоте, сэр.
— Это правда.
Дуайт смотрел, как Стивен скрылся у подножия холма. Он гадал, зачем тот так поторопился объяснить свое присутствие у Плейс-хауса. С какой стати? Какое это имеет значение? Или Дуайт что-то накручивает?
— Чего со мной не так, хирурх? — с улыбкой спросил Певун Томас.
— Не так? Непохоже на то. Ты нездоров?
— Да не. Здоров как бык. Хирурх. Ха! До чего ж странно звучит!
— Как уж есть.
— Не хочу быть грубым, сэр. А вы знаете пастора Оджерса? Знаете, что он обо мне сказал? Мол, я самый первый грубиян! Неа, вот уж не собирался! Не собирался я быть грубияном! Просто не знаю я, как себя вести, вот оно что.
— Разумеется.
— Ну, в общем, ежели я скажу хирурх, а не должон был, я не хотел
