Только в прошлом месяце одна девушка увлеклась военным, а тот ее бросил, после чего она покончила с собой, потому что оказалась в положении, и её похоронили в Баргусе, на границе четырех приходов, в неосвященной земле, предназначенной для самоубийц. А сколько девушек скрывали беременность, тайно рожали, а затем собственноручно сбрасывали ребенка со скалы или в заброшенную шахту?
И всё же она любила Стивена, а он её. Если и дальше отказывать ему, то кто будет виноват, если он пойдет на сторону, и она в конечном счете его потеряет?
Стивен неотрывно смотрел на нее.
— О чем ты думаешь, милая?
— Думаю, твои слова — правда. Мне следует либо дать тебе, что ты хочешь, либо назначить дату свадьбы.
Стивен положил руку на ее колено.
— А почему бы не всё сразу?
Вопрос вывел ее из оцепенения, Клоуэнс вскинула голову.
— У меня не слишком хорошее воспитание, Стивен, вот в чем дело. Я редко хожу в церковь, не слишком твердо верую, но некоторые заповеди все-таки соблюдаю. Если не нарушить седьмую заповедь, то легче не нарушить пятую.
— Ты меня совсем сбила с толку. Что за пятая заповедь?
— Чти отца своего и мать... Думаю, это самое главное препятствие.
— Тогда ладно.
— Тогда ладно. Я должна вести себя с ними по-честному, но должна быть честной и с тобой. Могу ли я пообещать?
— Если пообещаешь то, чего я жду.
— Дай мне время до Пасхи. Это сколько? Шесть-семь недель. А может, даже раньше. Ты верно сказал, что мои родители подозревают. Пусть они еще больше станут подозревать. Позволь мне их подготовить. Я смогу. Сначала я переговорю с отцом. Если он согласится, если они согласятся, больше не будет никаких отсрочек.
— А если не согласятся?
Она поцеловала его.
— Говорю же, отсрочек больше не будет.
IIВ конце февраля на юго-востоке разразился шторм, и к северным берегам Корнуолла прибило четыре судна, одно из них — в Хендроне. Беспорядки 1790-го года, однако, не повторились — никто из моряков не утонул и не подвергся нападениям, но корабль разлетелся в щепки. Методисты с чистой совестью присоединились к другим, поскольку таким образом обычно местные жители облегчали себе борьбу за выживание, а сейчас эта борьба становилась суровее, чем когда-либо.
Запряженные лошадьми повозки, мулы с коробами, мужчины, женщины и дети, нагруженные лестницами, мешками, топорами и пилами, окружили обломки корабля. Со стороны Нампары они выглядели пигмеями, набросившимися на мертвого кита. Лишь Сэм и пара его самых преданных последователей испытывали тревогу — некоторые считали крушение причиной вспышки пневмонии, которая начала распространяться по стране в последующие несколько недель. Это кара божья — намекали они. Доктор Энис почти не бывал дома, а Кэролайн яростно возмущалась тем, что он слишком много времени отдает работе. Как объяснил Демельзе Дуайт, она так и не переросла свой юношеский взгляд на эпидемии как на полезный способ проредить избыточное население. А почему тогда случаются эпидемии? — возражала Кэролайн. Бороться с ними было для нее все равно что идти против природы.
Впрочем, несмотря на эти разговоры, все знали, что в скором времени Кэролайн собирается организовать одну из своих зимних кампаний для помощи нуждающимся.
Дуайт заметил, что сильные и хорошо питающиеся люди обычно жалуются только на простуду, которая проходит за несколько дней. Чем старше он становился, тем больше убеждался, что хотя богатые болеют столько же, сколько и бедняки, болезни у них разные. Это всё равно что лечить два разных народа. Разве кто-то видел бедняка, жалующегося на затрудненное мочеиспускание или камни в почках, метеоризм или подагру?
Одной из жертв эпидемии стала Вайолет Келлоу, которая слегла с чахоткой, но стоило ей пойти на поправку, как у нее случилось сильное кровотечение. И хотя она боролась за жизнь с упорством молодой туберкулезницы, Дуайт сомневался, что она долго протянет. Поэтому, если бы он узнал, что ее видели входящей в церковь темной ночью, в канун летнего солнцестояния, он бы посчитал это суеверием и детским лепетом. Но ее семья и друзья, видевшие это своими глазами, так не думали.
Одним из ее первых посетителей после того, как она смогла их принимать, стал Стивен Каррингтон, которого видели входящим в церковь вместе с ней.
На второй неделе болезни Вайолет Дуайт получил письмо из Плейс-хауса с сообщением, что мистер Клемент Поуп хочет его видеть. В четверг, после краткого визита в Фернмор — только чтобы убедиться, что девушка идет на поправку — он поехал в дом покрупнее.
Дуайт знал сэра Джона Тревонанса — в этом малонаселенном районе все знали друг друга — но сэр Джон никогда не был его пациентом. Как известно, его брат Анвин Тревонанс, а теперь, после бездетной смерти баронета, сэр Анвин, чуть не женился на Кэролайн Пенвенен, и никто из Тревонансов не одобрил, что она отвергла такого выдающегося и многообещающего политика как Анвин, чтобы выйти замуж за нищего доктора по имени Дуайт Энис. Хотя с тех пор между Кэролайн и двумя братьями установились прохладные, то ли шутливые, то ли недоброжелательные отношения, и они часто встречались на охоте, их былая дружба растаяла навсегда. Сэр Джон вел всё более уединенную жизнь, а у Анвина, который всё-таки женился на наследнице — девушке по имени Люси Франт, из Андоверов, чей отец, как говорили, разбогател на поставках армейской обуви, появилось гораздо меньше поводов навещать брата, чтобы одолжить денег.
Когда в 1808 году умер сэр Джон, Анвин, не теряя ни минуты, превратил собственность в наличные средства, продав ее суровому мистеру Клементу Поупу, который, по слухам, сколотил состояние в Америке и пожелал обосноваться в Англии как джентльмен вместе с хорошенькой новой женой-блондинкой и двумя весьма скучными дочерями. Джереми прозвал нового владельца Клементом Первым, а его дом — Ватиканом.
Как бы там ни было, местное общество одобрило это язвительное прозвище. Мистер Поуп с бескровным строгим лицом, длинной шеей, высоким воротничком, журавлиными ногами и педантичной косолапой походкой подвергал двух своих дочерей суровой дисциплине. Хотя одной уже исполнилось девятнадцать, а другой — восемнадцать, поговаривали, будто он только недавно прекратил их пороть за малейший проступок. Даже сейчас, когда он перестал прибегать к этим средствам, угроза не исчезла.
Его молоденькая жена — совсем
