– Ну-ну, дело твое, конечно, но пока ты эти лаве делать будешь, другие тут будут твою невесту иметь по-всякому. Ништяк! И потом жить с такой? Не знаю, как ты, я не смог бы, как бы ни любил. Скорее убил бы на хрен! – Большаков был категоричен.
– Малой! Кончай базар! Мои дела – это мои дела, договорились?
– Эх, Серый, Серый, черт с тобой, делай что хочешь, лишь бы не во вред делу и себе. Ну че, идем в чипок?
– Пошли! – сразу согласился Серый.
Они зашли в заведение, отчего-то названное «чайной», хотя собственно чая здесь никогда не продавалось. Водка, пиво – да, но не чай! Однако вывеска «Чайная» гордо висела над одноэтажным серым, как и все вокруг, зданием.
Серый занял крайний столик – в углу у окна, Малой принес два стакана по двести граммов водки каждый и тарелку с бутербродами. Вернулся за кружкой, без намека на пену, пива. Отставил ее в сторону.
Бывшие зэки подняли стаканы, с постоянным тостом «за нее…» в два глотка выпили, закусили хлебом с килькой. Серый закурил, Малой взялся за пиво. Тут же смачно выругался:
– Да что за блядство, в натуре? Ну не твою мать?
– Ты че, Малой?
– Не, в натуре, ну можно разбавить пиво, это понятно, каждый хочет копейку сбить, но не до такой же степени? Это же не пиво, – он поднял кружку, – моча ослиная, не иначе!
– Не пей!
– Чегой-то «не пей»? Это не я «не пей» буду. Это буфетчица у меня сейчас, сука, всю бочку заглотит вместе с пробкой, или удавлю овцу облезлую, бля буду!
Малой не на шутку разозлился, а этого допускать никак было нельзя! Он вполне мог разнести этот кабак на щепы вместе с посетителями. Что уж говорить о женщине-буфетчице? Нет, Малого надо было остановить, пока он не пошел вразнос, круша вместе с чипком и все дело, на которое они подписались.
Тут-то к ним и подошел щуплый с виду человек, мастер соседнего участка, Малой и Серый знали его в лицо.
– Чего ругаешься, хлопчик? – обратился он к Большакову.
– Тебе-то чего надо? – огрызнулся Малой.
– Ничего! Вижу, место рядом с вами свободное, вот и решил спросить, не позволите присесть рядом?
– Садись, место не куплено, – все так же грубо ответил Малой.
– Спасибо!
Мастер присел. Кивнул на пивную кружку:
– Насчет пива недовольство проявляете, молодой человек?
– Слушай, мужик! Тебе место нужно было? Место. Получил? Получил! Так сиди, как сидишь, и в чужой базар не впрягайся. Пей, жри, че хочешь делай, но других не замай, мой тебе совет!
– Да! Хреновые мне соседи попались, – продолжал, не обращая внимания на раздраженный тон Малого, мастер, – никакого понятия о вежливости не имеют. К вам, – обратился он к Серому, – мои слова отношения не имеют.
– Да? – У Малого свело скулы, это было заметно. – Значит, ты конкретно мне предъяву кидаешь, коря?
– Малой! – попытался остановить друга Серый, но тот уже начал заводиться, что было чревато…
– Погодь, Серый! Этот курок сам напрашивается, чтобы ему чухло свернули. А ну, чушкан мышиный, пошли-ка на улицу, разберемся по теме!
Малой встал, собираясь вытащить из кафе подсевшего так некстати мастера, как тот неожиданно властным голосом, не двигаясь с места, рявкнул:
– Место, щенок!
– Че??? – остолбенел Малой, да и Серый тоже от такого поведения соседа.
– Сядь, сказал! Я от деда Ефима, не помните такого?
Малому понадобилось некоторое время, чтобы въехать в смысл сказанного мастером. Наконец он понял ситуацию, сел, играя желваками на скулах. А мастер в это время повернулся к стойке, крикнул буфетчице:
– Маша, родная, подойди сюда, пожалуйста!
Оставив очередь, грозная буфетчица, приняв кроткий вид, выполнила просьбу мастера беспрекословно:
– Слушаю, Семен Семенович, простите, я в толчее не заметила вас!
– Ничего, все нормально. Сделай-ка нам бутылочку водки, бутербродиков приличных и пару бутылок пива! Хорошего, Маша, пива!
– Сейчас, Семен Семенович, пару минут только…
– Ну что такое?
– Пиво в бокалы налью, чтобы другие не увидели, а то шуму не миновать.
