– А ты чего там застрял? Или Вова сам огрел тебя колом по макушке?
– Хуже. И где он, сука, так наблатовался драться? Удивляюсь. Ведь узнал, что я сзади. Откуда?
– От верблюда! Чего у тебя?
– Ногу пропорол суком! Насквозь, бля! Болит, сил нет!
– Щас помогу.
Сивый склонился над Грибовым. Помог вытащить ногу с сука. Из раны хлынула кровь. Не долго думая, Посилов оторвал рукав своей рубашки, располосовал его под бинт, проговорив:
– Вернемся, новую рубаху купишь. Какую скажу! Хотя ни хрена ты не купишь, откуда деньги?
– Да перевязывай ты, потом разберемся с рубахами гребаными. Тут заразу какую не подцепить, а то доктора вмиг клешню отхватят, чё тогда делать?
– На протезе прыгать, – сказал Манин, подошедший к подельникам и присев около них.
Грибов взвился:
– На протезе прыгать, говоришь, Рубец, буду? Ну если мне протез приделают, то я тебя вилами пропорю. Тоже, бля, стратег. Из-за его бабы пострадали, так он еще понтуется. Как приедем в Сосновку, поить будешь!
Манин повысил голос:
– Ты за базаром следи? Не с женой гутаришь!
– Чё? Оклемался? Может, по новой с Харой схлестнешься? Один на один. Телефон-то в руке, позвони, Вова выйдет. Только, думаю, после этого тебя в реанимации откачивать будут. Или сразу в морг определят.
– Да пошел ты!
Валерий бросил мобильник между собой и подельниками. Он понимал, что его авторитет, узнай в деревне о проколе с Полухаровым, растает, как весенний лед, поэтому решил замять назревающий конфликт:
– Ладно! Не будем собачиться. Все лопухнулись. Виноват я. Признаю! А посему с меня ящик пойла, но при условии, что в Сосновке о результатах нашего визита сюда никто не узнает!
Грибов проговорил:
– Мы чё, идиоты, болтать лишнее? Чтобы мужики засмеяли нас. Да что там мужики? Бабы достанут так, что без Таньки из Сосновки сбежишь. Но ящик за тобой, Рубец!
– За мной! Базара нет. Но вы давайте поторопитесь, а то Хара грозил стрелять, коли не уберемся по- быстрому.
Сивый мотнул головой:
– Не, стрелять не будет. Это он так, на испуг брал.
А Владимир в это время тщательно целился.
Татьяна, напрягшись, стояла рядом:
– Володь! Может, не надо, а если промахнешься?
– Не говори под руку!
Прицелившись, майор спецназа плавно нажал спусковой крючок. Раздался хлопок. Полухаров поднял ствол, довольно проговорил:
– Прими доклад, Танюша, цель поражена на предельной дальности. Прямо в десятку. И это с тридцати метров. В тире так не стрелял. Но ладно, как говорится, финита ля комедия.
На улице сотовый телефон Манина вдруг разлетелся на куски. Грибов воскликнул:
– Е… твою за ногу?! Это же Хара из ствола с глушителем пальнул?! Предупредил! Валим, чуваки, вторым выстрелом Вова точняк кого-нибудь изуродует.
Манин крикнул:
– Рвем когти!
Сосновские бандиты ринулись со двора.
Полухаров, увидев бегство неприятеля, сказал:
– Вот и все! А теперь можно шампанского выпить.
Женщина попросила:
– Только давай без всяких свечей. В зале. Заодно телевизор посмотрим.
Майор согласился:
– Как скажешь. Ирину не рано спать укладывать?
– Рано, но пока покушает, помоется, время ко сну и подойдет!
– Ну и лады. А все-таки хорошо, что вы переехали сюда! Что бы я без вас делал? Пил бы от боли и одиночества. А так, в семье, хорошо!
Женщина взглянула на Полухарова:
