– Их всего пятнадцать… – пробормотал я сам себе и, изо всех сил пытаясь собрать глаза в кучку, взмахнул рукой, пуская заклинание. А потом еще одно.
Впереди что-то полыхнуло, послышались крики ярости и боли. Приближающаяся людская масса притормозила.
В голове пронеслась мысль, что больше этого делать нельзя, и, поднявшись-таки на нетвердо держащие меня ноги, я вытащил из ножен меч.
Толпа еще больше сбавила ход, а у меня рядом со щекой, обдав кожу противным холодком, свистнула стрела. Я воспринял это с какой-то тупой отстраненностью – похоже, головой приложился действительно сильно.
– Вперед… ранен… храм… братья… – опять послышались не вполне разборчивые вопли, и люди снова качнулись вперед.
А затем снова побежали ко мне.
В глазах немного прояснилось, и я каким-то чудом успел подставить меч под летящую в мою голову жердину. Руку тряхнуло от удара, палка переломилась, треснув меня по уху и засыпав весь мир искрами. Я отчаянно выругался и начал беспорядочно размахивать мечом по сторонам.
Передо мной все опять плясало и двоилось, но я, кажется, куда-то попадал, кого-то задевал… А потом попали уже по мне, и я ощутил себя валяющимся на земле.
Солнце закрывал силуэт какого-то косматого мужика, поднимающего надо мной огромные ржавые вилы. На краткое мгновение ко мне вернулась невиданная острота чувств – и я рассмотрел ржавчину, покрывающую заостренные прутья, заметил кусок коровьего навоза, прилипшего к острию одного из них… Это все сейчас окажется у меня в груди…
Я выпустил еще одно заклинание, чувствуя, как растекаюсь от слабости по грязной дороге, словно гнилой помидор.
Мужик замер и выронил вилы, воткнувшиеся в землю прямо рядом с моей головой. А затем повалился навзничь, снова открывая мне вид на небо.
И тут раздался крик.
Он родился где-то впереди, продолжился слева, затем справа… Усилился, вибрируя и превращаясь в звериный вой ужаса и боли, заметался между деревьями, рванулся к небесам… И стих, замолк, оставляя меня лежать в тишине.
Некоторое время ничего не происходило. Никто не рвался меня добить, жрец не выкрикивал свои воодушевляющие призывы. И я осторожно приподнялся в сидячее положение, сморщившись от боли.
Рядом со мной валялся труп косматого крестьянина с сожженной грудью. Поодаль лежало еще два таких же – те, в кого я попал с самого начала. А рядом со мной, смотря в небо широко раскрытыми глазами, лежали четыре… нет, пять трупов. Разинувших рот в немом крике, хватающихся скрюченными пальцами за землю…
Меня замутило, и я чуть повернулся, опорожняя желудок в придорожную траву. Накатила новая волна боли. Болело все – грудь, в которой засела стрела, ухо, получившее палкой, бок, правое бедро… Почему болят они, я не знал.
Пора подниматься. Энергия постепенно восстанавливается, силы тоже возвращаются. Нужно двигаться, уезжать из этого места, пока оставшиеся жители не опомнились и не вернулись меня добивать. Где проклятая лошадь?
Я оглянулся по сторонам. Ну конечно же поганая тварь воспользовалась случаем и сбежала, чтоб ей сдохнуть. Хорошо еще, что свой рюкзак я по въевшейся привычке тащил за плечами – чувствую, так и надо.
Что же мне так не везет на животных… Сплошные траты из-за них.
Глянув в сторону просматривающихся за деревьями грубо сложенных домов, я мстительно и злобно улыбнулся. Твари, лишили меня лошади! Я вам сейчас покажу, где прыгун нору выкопал.
Ковылять до деревни мне пришлось минут пять. В голове иногда мутилось от боли, но я продолжал предвкушающе скалиться.
Немытые твари.
Сгусток энергии отправился в сторону ближайшего ко мне дома, воткнулся между бревнами и, пытаясь пробиться вперед, расплескался в итоге по всем щелям. Дерево задымило, а затем радостно полыхнуло.
Я тихонько засмеялся, чувствуя за спиной крылья.
Из горящего дома выскочил какой-то мужик и бросился наутек.
– Стоять! – Я сжал пальцы в кулак, и крестьянин рухнул на землю.
– Иди сюда.
Немилосердно тратя накопленную энергию, я подтащил воющего от ужаса мужика к себе и с наслаждением сжал кулак, отчетливо услышав хруст ломающихся костей. Моя жертва заорала нечеловеческим голосом и обмякла, потеряв сознание.
– Никакого толка от вас… – Проходя мимо человека, я легонько ткнул вниз острием меча.
Мне нужна лошадь. Где эти сволочи держат своих коняг?
Еще один сгусток энергии отправился в сторону очередного дома. На мгновение я пожалел, что во мне не кипит сейчас та сила, что подняла лесной пожар в Приграничье… Но и так тоже получается неплохо.
Новый выплеск энергии… Я остановился, опираясь на меч и думая о том, как бы не упасть – перестарался, потратил ее слишком много.
Где-то вдалеке промелькнули несколько фигур, убегающих в лес. Я проводил их полным сожаления взглядом. Нужно догнать, убить…
Появилось и тут же пропало неприятное ощущение того, что желания, кипящие во мне, какие-то странные. Я вроде бы никогда особо не… О, лошади, отлично.
Подождав, пока силы восстановятся окончательно, я подошел к самому скромному на вид животному, настороженно косящемуся на меня, и, шепча что-то ласковое, погладил по шее. Лошадь тихо и как-то по-доброму заржала. Ну и отлично.
Найти в деревне хоть какое-то седло и подготовить животное к дороге оказалось той еще морокой. Боль продолжала изредка мутить сознание своими приступами, левая рука меня практически не слушалась. Но минут через тридцать я все же справился с задачей, благо седло нашлось в соседнем доме, а лошадка терпеливо сносила возню вокруг себя и не старалась мне помешать.
Ну что же, пора отсюда и убираться… Озираясь по сторонам, я забрался на свое новое средство передвижения и выехал на простор между домами, отметив, что три подожженных уже полыхают вовсю. На глаза попался маленький и аккуратный храм всех богов, и я не удержался, всадив в его белые стены два огненных копья.
Жаль, жрец, гад, наверняка давно уже убежал – а то бы я и его познакомил со своим мечом…
Другая дорога на выход из деревни все-таки имелась – по ней я и двинулся, стараясь осматриваться по сторонам.
Но следить за обстановкой становилось все сложнее. Горячка боя отступила, навалились усталость и тупая боль, расползающаяся от раны в плече по всему телу. В голове болтались обрывки мыслей – то яростные, с отзвуками наслаждения боем, то удивленные – я пытался понять, откуда во мне взялись такие злоба и жестокость, с содроганием вспоминая расправу над пойманным в деревне крестьянином. Иногда сознание вообще пыталось уплыть от меня, но я пока что держал его под контролем.
Так, болтаясь на спине лошади, словно мешок с сеном, я проехал около часа. А потом стало совсем невмоготу. По телу гулял жар, рана пульсировала, распространяя вокруг волны боли, сознание то уходило вдаль, то
