— А где твой посох, Тобиус?
Серый маг повел левой рукой, энергия вскипела внутри ладони, струясь по синеющей татуировке, и пальцы сжались на древке композитного посоха. Затем артефакт так же исчез.
— Так удобнее, если не хочешь привлекать лишнего внимания. Наши посохи редко можно перепутать с обычными палками, так что лучше носить скрытно.
Талбот улыбнулся в усы, глядя на молодого собрата.
— Ты подрос.
— Едва ли. Скорее ссутулился.
— Я говорю о силе. Пять лет назад ты был магистром по недоразумению, а теперь стал по праву.
— По недоразумению?
— Несомненно. Возможно, знаниями и умениями ты и заслуживал посох, и потенциал твой был велик, уж я-то в этом понимаю, но тебе недоставало опыта и силы. Теперь у тебя есть и то, и другое, теперь ты магистр по праву.
— Приятно знать, — бесцветно ответил серый маг.
— Думаю, если бы ты нынешний и ты пятилетней давности встретились в бою, то ты нынешний вышел бы победителем, не вспотев.
— Жаль только, что мои враги не похожи на меня пятилетней давности.
— Что будешь делать, когда доберешься до Мистакора? Ни за что не поверю, что просто спрячешься в стенах Аметистового университета. Что ты там ищешь?
Молодой волшебник взглянул в лицо старому, и его стылые глаза слабо засветились.
— Буду искать возможность для будущей встречи с ним.
— С Шивариусом?
— С ним. Мне нужны союзники, мне нужен план, мне нужно оружие.
— Ты выбрал тяжелый путь, на котором если даже не свернешь себе шею, то обзаведешься множеством шрамов.
— Шрамы уже есть, — Тобиус сжал и разжал бронзовые пальцы, — но дело даже не в том, что они болят. Шивариус забрал мой плащ, очень хороший плащ, который часто пригождался мне и с которым я не хотел расставаться. Его надо вернуть любой ценой.
— Хм, раз по такому пути ты решил идти, то тут уж ничего не попишешь. Волшебник, на котором жизнь не оставила шрамов, это волшебник, который не принял в ней ни одного важного решения. Если мага ведет Нить, то даже Элборосу лучше не оказываться на пути.
Тобиус не стал касаться вопроса Путеводной Нити, слишком сложного и тяжелого, чтобы все объяснять. Тем более что он сам мало в этом разбирался. Нет больше Нити — и ахог с ней, ни к чему хорошему она его в итоге так и не привела.
— Вот, прими это. — Талбот протянул ему открытую ладонь, над которой образовалось нечто воздушное, по форме похожее на индальскую монету с отверстием в середине, но созданное словно из тысяч паутинок энергии, воздушных, тонких, медленно переливающихся на общем серебристо-синем каркасе. — Это мой сигнарий. Если понадобится помощь, зови, я постараюсь добраться до тебя как можно быстрее.
— Большая честь, ваше могущество, и большое доверие.
Так и было. Сигнарий — неповторимый отпечаток ауры волшебника в астральной прослойке бытия — являлся маяком для связи практически на любых расстояниях. Также, имея чей-то сигнарий, можно было найти его хозяина, как бы тщательно он ни прятался, и поэтому волшебники, по природе склонные к паранойе, очень редко передавали свои сигнарии кому бы то ни было. Над ладонью Тобиуса воспарил его собственный сигнарий; в отличие от Талботова, цвет его был неоднороден, постоянно менялся, отдельные пятна вспыхивали и потухали, соответствуя нестабильной природе мутировавшего Дара. Произошел обмен.
Появились люди в черных доспехах, телохранители, посланные Радованом Третьим, дабы оберегать его будущую супругу. Видимо, король Ридена полагал ривенскую гвардию слишком посредственной защитой, которая не сможет справиться со своей задачей даже в сердце Ордерзее. Это походило на оскорбление, но ради спокойствия будущего зятя Бейерон некоторое время назад принял и поселил во дворце восьмерых воинов в черном, и, несмотря на цвет лат, эти восьмеро были тем еще пестрым сборищем. Только четверо являлись людьми… скорее всего, закрытая броня не позволяла разглядеть всех, а еще был один гном, один гоблин и два метиса: хиллфолк и хомансдальф — редкие гости в этой части мира.
Появилась принцесса в сопровождении пары лакеев с большим дорожным сундуком и рослого рыцаря. Для особы королевских кровей, да еще и женщины, она нуждалась в крайне скромном количестве багажа. С другой стороны, путешествие предстояло короткое, всего лишь один шаг через портал. Хлоя поприветствовала придворного мага и не заметила того, второго, как там его, Тибериус? Бейерон, пришедший проводить дочь, не выказывал никаких признаков обиды и поприветствовал обоих волшебников одинаково благожелательно.
Портал полностью оформился в стационарной мраморной арке, и из него выплеснулась волна чего-то невидимого, что заставило простых смертных вдруг поежиться, а волшебников — напрячься, ибо к ним шло зло. Из портала выступил огромного роста человек с черной бородой, являвший всему миру широкую улыбку. Его длинный нос явно был сломан несколько раз, во рту не хватало зубов, а из двух алых кратеров, пылавших на месте глаз, шел дым.
— Я, Нигирис Барбатум, приношу извинения за столь внезапный визит! — провозгласил он голосом, похожим на камнепад. — Отдайте мне Хлою Карторен, и больше никто не умрет!
Тобиус немедля выплюнул три сгустка Бездымного Огня, которые умопомрачительно быстро пронеслись через зал и с хлопками взорвались, объяв черного великана синевато-прозрачными языками. Вопя во всю мощь луженой глотки, тот повалился на пол и принялся кататься по нему, пока не смог применить заклинание Водопад. Хрипя и постанывая, чужак встал на ноги… абсолютно невредимым. Его аура исходила темными эманациями, а глаза горели ярче прежнего.
— Это было больно. Но я милосердный человек, и ты умрешь быстро.
За миг до того, как чернобородый атаковал, Тобиус вскинул руки, произнося пробуждающее слово, и меж его пальцев появился мыльный пузырь, принявший в себя большую часть
