– Что все это означает, Петр Константинович?
Руководитель спецслужбы, проигнорировав вопрос, отвернулся.
Майор же повторил требование:
– Выполнять, что сказано, или я вынужден буду применить силу.
Но чиновник не сдавался:
– Да что вы позволяете себе, майор? Вы знаете, кто я?
– Нет, но очень хотел бы узнать!
Оборотень ответил:
– Я – Николай Васильевич Большаков.
И он назвал такую должность, что даже Москвитин удивился:
– Ни хрена себе! Сам руководитель!.. Да… И чего ж тебе, ублюдок, в жизни этой не хватало? Пост высокий, денег выше крыши, привилегии разные! Все мало! Не ожидал! Представлял твою должность иной!
Большаков вновь возмутился:
– Не сметь называть меня на «ты»!
Майор побагровел:
– Да? А не пошел бы ты на …, пес шелудивый, тварь продажная! Закрой пасть, а то я тебе ее мигом свинцом нашпигую! Выполнять то, что сказано! Или я вас, блядей, прямо сейчас всех троих оприходую!
Спесь с чиновника слетела. Он начал раздеваться. Снял китель и генерал Остапов, он выложил на стол свой табельный «ПМ». Андрей приказал сбросить пистолет на пол. Что тут же было сделано. Проверив гостей Оболенского, майор предложил всем занять места за столом совещаний. Сам устроился с торца, перед этим закрыв двери и плотно задвинув шторы на окнах.
Короткое молчание, наступившее после обыска, прервал генерал военно-воздушных сил:
– И все же я хотел бы знать, что здесь происходит?
Андрей взглянул на него:
– А сам не догадываешься? Отправил груз с оружием на своем борту чеченскому террористу Джуре и не въезжаешь в обстановку? Поясню, раз у нас генералы такие медноголовые. То оружие, что вы, господа, решили продать своему другу Адаму Дахашеву, совсем скоро, – майор взглянул на часы, – пилоты «Ил-76» должны сбросить на плато возле Черной горы. Вот только одна неувязочка ждет вас. Контейнеры-то Джура не получит. А вот пулю свободно! Но у меня нет никакого желания пересказывать то, что вам всем известно лучше меня. Подождем немного! Когда поступят доклады из Чечни, тогда и начнем главный разговор. Придется вам, господа хорошие, за свое предательство ответить по полной.
Чиновник побледнел:
– Но у вас нет никаких доказательств нашей причастности к так называемой сделке у какой-то там чертовой Черной горы!
– А зачем они мне? Это прокуратура да ФСБ нуждаются в доказательствах, а мне они совершенно ни к чему!
– Вы решили устроить самосуд?
– Почему нет?
– Но тогда вы не лучше нас! Вы – убийца!
– Согласен! Тебе, Большаков, от этого легче?
Заговорил вдруг Остапов:
– Слушай, майор! Хорош ломать комедию! Ты мне оставил сотовый телефон, я передал в свой штаб сигнал тревоги, одновременно включив радиомаяк, по которому подчиненное мне комендантское подразделение быстро вычислит наше местонахождение и прибудет сюда.
Майор спокойно спросил:
– Ну и что?
Генерал удивился:
– Как это что? Да мои ребята здесь камня на камне не оставят, но достанут тебя!
И вновь Андрей повторил:
– Ну и что? Что дальше, Остапов? Тебе при данном раскладе все равно уже не видать, как твои парни будут доставать меня!
– Ты решил убить нас?
– Я решил судить вас! Своим собственным судом чести офицера.
– Ты не имеешь права так поступать! Ты офицер. Ну, хорошо, пронюхал про сделку, так доложи по команде, я имею в виду в центральный аппарат ФСБ. Пусть разберутся следователи.
– Нет!
Оболенский прервал генерала-летчика:
