– Не знаю.
– Оболенский просто решил избавиться от тебя. Ни хрена бы ты не получил никакого повышения, а вот пулю снайпера после акции с оружием легко и… гарантированно. Но не сразу! Ближе к осени! Ладно! Сейчас возвращаемся на базу. Штурмовые группы еще ночью начали выдвижение в квадрат предстоящей бандитской сделки, чтобы заранее, до подхода основных сил боевиков, заблокировать его. Ты же доложишь Оболенскому, что отряд в полном составе находится на месте и никаких действий проводить не собирается. А ближе к вечеру вновь вызовешь генерала. Я скажу, что тебе следует ему передать. И еще. С момента прибытия на базу при тебе неотлучно будет находиться прапорщик Захаров.
Подполковник бросил на командира быстрый взгляд, но тут же опустил голову, проговорив:
– Понятно! Теперь мне доверия нет. Что ж, это справедливо.
– Нет, Саша, ты не прав. И дело тут не в доверии. Просто при проведении Оболенским своей операции может произойти сбой, совершенно от нас не зависящий. И я не хотел бы, чтобы сбой, если он произойдет, конечно, можно было как-то связать с тобой. Я должен быть уверен в том, что отряд выполнил все от него зависящее в любом случае. Накроем ли мы банду с оружием или нет. Ведь вполне возможно, что Оболенский или еще кто-то, стоящий над ним, а может, и моджахеды, возьмут и по каким-то известным только им причинам перенесут акцию! И мне необходимо будет знать, что ты к этому отношения не имеешь. Понял меня?
– Понял!
– А насчет доверия… Я знаю тебя давно. И прекрасно понимаю твое настоящее состояние. Все мы в дерьме оказались. И если бы не Андрюша Москвитин, то и дальше продолжали бы плясать под дудку Оболенского. И ты, и я, и отряд, и вся Служба! Так что давай закроем эту тему. И поехали. Предстоящие сутки, чувствую, будут для нас ох не простые.
Подполковник тронул командира за плечо:
– Один вопрос, Игорь.
– Ну?
– Я вот о чем подумал. Ведь даже если отряд и накроет сделку, возьмет, скажем, пленных, то все равно Оболенскому-то лично предъявить будет нечего.
– Я тоже так думаю, а вот Москит считает по-иному. Он уверен, что Оболенский сполна ответит за все свои мерзопакости! И я почему-то верю Андрюше.
– Может, у него есть какие-то документальные доказательства?
– Может, есть, может, нет. О том, что произойдет в Москве, нам думать не стоит. Отряду необходимо здесь сработать как надо. А наверху разберутся.
Вертолет «Ми-8», приняв на борт пассажиров, взмыл в небо, чтобы спустя недолгое время благополучно приземлиться на одной из площадок отдельного мотострелкового батальона, где за бетонкой начальство ждал прапорщик Захаров, рядом с командирским «УАЗом».
Оболенский возле служебного «Мерседеса» встретил капитана Григоряна, ранее обследовавшего подъезд, в котором находилась московская квартира руководителя спецслужбы. Генерал вышел с опозданием, поздоровался с телохранителем, кивнул водителю, спросил у капитана:
– Какие дела, Армен?
– Да вроде нормально все. Одно происшествие, случившееся ночью в усадьбе одного преступного авторитета, привлекло мое внимание.
– И чем оно тебя заинтересовало?
– Может, о нем лучше в машине? А то стоим перед машиной двумя неприкрытыми мишенями.
Генерал бросил на капитана удивленный взгляд:
– У тебя есть основания чего-то опасаться?
– Не знаю. Но и пренебрегать мерами элементарной безопасности не стоит. Разве я не прав, Петр Константинович?
Генерал и капитан устроились в служебной машине руководителя спецслужбы, и та мягко вышла из охраняемого двора новой современной высотки, шедевра строительного искусства постсоветского периода.
Оболенский приказал:
– Докладывай о происшествии!
Григорян доложил. Все, что узнал о бойне на даче Артура в деревне Голодухино.
Генерал, выслушав, спросил:
– И что в нем заинтересовало тебя? Гора трупов? Что, разве подобное в столице является редкостью? Тем более если, как ты говоришь, этот Артур был связан с организацией проституции и недавно, до трагедии, собственноручно изуродовал одну из своих шлюх?
Капитан согласился:
– Да, в их среде разборки случаются часто, но… генерал, как правило, нападающие после себя оставляют не только кучу трупов, но и множество стреляных гильз, а также следов, в том числе транспорта, на котором прибывают к месту бойни и на котором потом уходят. В случае с Артуром ни в доме, ни на территории усадьбы и даже за ее пределами не обнаружено ни одного чужого следа, ни человека, ни машины, а самое главное – ни одной стреляной гильзы. Причем проживающий рядом старик, страдающий бессонницей, в своих показаниях ментам утверждает, что не слышал никакого шума. А со слухом у старика все в порядке.
– И что из этого следует?
– То, что в усадьбе сутенера работал профессионал-одиночка.
