Гений, казалось, пропустил его слова мимо ушей. Он сидел вполоборота к Роулсу, глядя на лимонный сад за окнами. Роулс откинулся на мягкую спинку старого кресла и обхватил руками узкие деревянные подлокотники.
— Я даже догадываюсь, что вас беспокоит, и, кстати, совершенно напрасно, — вкрадчиво продолжил он. — Я знаю, что вы не прислушались к моей просьбе и до сих пор не применили А-17 к Эмри. И я отнюдь не настаиваю, совсем нет. Но послушайте, я говорю это не из опасения, что она может как-то помешать нашим планам. Им уже, я уверен, ничего не сможет помешать.
Гений кивнул и впервые за тот день улыбнулся, подумав о том, что в последние дни они действительно предприняли все возможные меры безопасности для защиты системы. Он ничего не ответил, и Роулс продолжил:
— Так вот. Я говорю вам это как человек, который давно её знает. Эмри запуталась, и она несчастна. И подумайте: кто, как не вы, можете ей помочь? Разве не был ошибкой её брак с нашим старым другом Эс, про который вы, разумеется, не можете не знать?
— Угу, — Гений отвернулся от окна, — целый час уже знаю. И то только потому, что Джил наконец соизволила отдать мне его внешнюю память. Непередаваемые ощущения. И что это вы помогли ей сбежать и познакомили с ним, тоже знаю. Спасибо.
Роулс усмехнулся и пожал плечами.
— Надеюсь, вы на меня за это не в обиде, — сказал он с прежней лёгкой иронией в голосе. — Так уж тогда сложились обстоятельства. Но теперь подумайте: вы ведь не хотите, чтоб она совершила какую-нибудь ошибку? До сих пор ничего непоправимого не случилось, но ведь может, не так ли? И могу я спросить, что вас останавливает?
— Да ничего, — ответил Гений. — Вы абсолютно правы. Но я хотел бы сказать ей о применении А-17 лично.
— Зачем? — удивлённо и с плохо скрытой досадой спросил его Роулс. — Да в этом нет никакого смысла, если только вы не хотите, чтоб она вас переубедила.
— Хочу послушать, как она будет объяснять мне, почему она меня обманывала.
Роулсу это совсем не понравилось.
— Да какой, скажите мне, в этом смысл? Какое всё это будет иметь значение? У вас будет совершенно новая жизнь. Чего вы хотите? Её взаимности? Да она и так только о вас и думала всё это время, это же очевидно. Просто подтолкните её в нужную сторону. Мы можем и обязаны сделать этот мир счастливым, не так ли? И что может быть лучше для неё теперь, чем просто забыть всю прежнюю жизнь? — он сделал небольшую передышку. — Чего вы хотите?
— На самом деле я больше всего хотел бы сам забыть свою прежнюю жизнь, — ответил Гений, — но, к сожалению, не могу сделать это так же просто, как другие.
— Нет, всё это не то, — Роулс встал с кресла и сделал шаг в направлении собеседника. — Послушайте, так чего вы хотите на самом деле? Вы ведь не хотите, чтоб она уезжала? Хотите, чтобы всё было, как прежде? И что, в конце концов, может быть проще? Можете даже детей завести. Если вас беспокоят дочери Эс, я обещаю вам о них позаботиться. Они не появятся в вашей жизни.
По непередаваемо возмущённому выражению лица Гения Роулс немедленно понял, что в своих попытках надавить на него перестарался. Вообще-то с Роулсом это происходило крайне редко, но когда он уже после, оказавшись в одиночестве, думал о причинах, по которым потерпел в тот день одно из немногочисленных в своей карьере фиаско, он вынужден был признать, что его ввела в заблуждение заторможенная реакция главы Третьего сектора, которую он по ошибке принимал за эмоциональную ограниченность.
Роулс испытывал досаду, думая о том, что, подбери он в тот момент другие слова, прояви он больше деликатности, всё обернулось бы совсем иначе.
И хотя Роулс никогда не ошибался, в этот раз он был прав ровно наполовину. Если бы Гений не промучился весь остаток того дня, тщетно ожидая услышать от Эмри правду про её отношения с Эс, если бы он избавил от этих никому не нужных страданий и её и себя, — разумеется, никогда бы не произошло ничего настолько нелепого и вместе с тем ужасающего, как события следующего дня. Ничто не прервало бы их с Роулсом ужин, и никто не помешал бы их тайному отъезду во Второй сектор.
Вот только дело едва ли было в неверно выбранных словах убеждения. Роулсу просто никак не могло прийти в голову, что самое грязное тайное желание главы Третьего сектора в отношении Эмри заключалось в том, чтобы та хоть раз в жизни по доброй воле сказала ему правду. И желание это было сколь практически бесполезным, столь же и несбыточным.
XXV
— Слушай, Эмри, почему ты вообще его бросила? — Моррван догнал её на входе в очередную панельную многоэтажку недалеко от границы с внешним городом.
— Тебе что, совсем нечем заняться? — она остановилась, чтобы отдышаться.
В секторе стояла невыносимая жара, и она не один раз пожалела, что не надела что-нибудь на голову. Втроём с Сонцев и Моррваном они обошли уже две издевательски цветастые шестнадцатиэтажки и заглянули практически в каждую квартиру за исключением тех, что не были оборудованы электронной системой. Таких, впрочем, оказалось очень немного.
Эмри не знала точно, что они вообще рассчитывали здесь найти. Сонцев предложила для начала посчитать всех встреченных ими людей, посмотреть, сколько процентов из них окажутся старше сорока пяти, шестидесяти, восьмидесяти лет. Моррван внёс другое предложение: пообщаться с теми, кто старше интересующего их возраста, чтобы понять, действует ли на них А-17 и если действует, то до какой степени. У него даже были идеи о том, как проверить степень воздействия, которые хоть и возмутили Эмри, но в итоге она вынуждена была согласиться с тем, что способ, придуманный им, достаточно надёжен.
Вот только им не удалось реализовать ни тот, ни другой план. Они заглядывали в квартиры и с удивлением обнаруживали, что людей в доме практически нет, при том что вид у всего достаточно жилой: в квартирах оказалось, пожалуй, даже слишком чисто с учётом ветхости обстановки. В холодильниках они нашли свежие продукты, а кое-где работала кухонная техника, видимо готовя что-то для ужина.
Дома они застали лишь молодую женщину со сломанной ногой, с благожелательным видом открывшую им дверь и пригласившую с ней пообедать, и мужчину, который дверь не открыл, сославшись на то, что подхватил какую-то инфекцию. Они не стали настаивать и продолжили вместо этого заглядывать в пустые квартиры. Со временем члены комитета стали замечать и ещё кое-что: порядок во всех посещённых ими комнатах был действительно уж слишком однообразным, квартиры напоминали казармы, построенные с претензией на уют, но от этого не выглядящие менее казёнными. Ровно заправленные кровати, ни пылинки. Эмри решила проверить и ещё одну гипотезу: она переписала содержимое нескольких холодильников и убедилась, что оно не просто схоже, а совпадает на сто процентов.
Когда они вышли из третьего дома, уже стало понятно, что ничего интересного найти им тут не удастся.
— Видимо, мы были неправы, — заключила Сонцев, рассматривая абсолютно пустую детскую площадку перед домом. — Оружие действует на всех.
— А ты не торопишься с выводами? — Моррван сел на длинную металлическую скамью в тени, и спутницы последовали его примеру.
— Ну, если ты был достаточно наблюдателен, то мог примерно определить возраст людей, живущих в квартирах, — пояснила свою мысль Сонцев.
— Это каким же образом? Ты хочешь сказать, по возрасту ремонта?
— В первую очередь, — согласилась она, — и по предметам обихода.
— Ну, как по мне, возраст ремонта говорит только о том, сколько лет назад был
