— И всё равно мне не нравится этот план, — резюмировал Моррван. — Ты сама-то пробовала разобрать корпус этой гм… машины, из которой нам надо извлечь жёсткий диск? Да и к тому же, он наверняка просто огромный, учитывая количество данных, которое на него записано.
— О, конечно, я пробовала, — сказала Эмри, и по лицу её вновь проскользнула тень улыбки, будто она вспомнила что-то приятное. — Если вы обратили внимание на логику расположения комнат с резервными копиями, одна из них находится рядом с кабинетом главы корпорации, другая, — м, честно говоря, не знаю, рядом с чем, но там установлено точно такое же устройство. Вы не догадываетесь, зачем они нужны?
— Вот оно что, — Моррван посмотрел на неё так, как будто впервые её услышал. — Ты хочешь сказать, это придумано специально, чтобы можно было в случае форс-мажора скрыться с данными?
— Бинго, — Эмри слегка ударила ладонью по столу. — Одним из людей, имеющих возможность, как ты говоришь, скрыться с данными и где-нибудь пересидеть тяжёлые времена, был Мелджен, кто второй — не знаю, но он, конечно, должен быть. Может быть, это Гений, но я так не думаю. Слишком далеко от его отдела. Вытащить диски — дело нескольких минут. Я всё объясню. И как вы, наверно, уже догадались, они большие, но не настолько, чтоб их нельзя было унести в одиночку.
— Хорошо, — задумчиво сказал Моррван, — но всё равно в твоём плане осталась очень серьёзная брешь: где в это время должны быть все сотрудники? На них-то ведь А-17 не действует. И главное: где в это время будут Меженов и Роулс? Они уж точно не обрадуются нашему маленькому заговору.
— А не знаю, — честно призналась Эмри, — вот я и не понимаю, чего вы от меня хотите. Программы действий, в которой всё понятно, а успех гарантирован? В ваших точках назначения часов в восемь вечера должно быть уже пусто. В моей… ну, едва ли меня кто-то остановит. Я уже попросила Сонцев разузнать про планы Роулса, ну а что касается планов на вечер Гения, — она усмехнулась, — это я спрошу прямо сейчас.
— Эмри, — Самойлов посмотрел на неё со всей возможной серьёзностью, — какова вероятность… успеха?
Она тяжело вздохнула.
— Скажу так: незначительно больше пятидесяти процентов. Но все прочие варианты ещё хуже. Это, разумеется, если под успехом вы подразумеваете вариант с уничтожением оружия и выживанием всех участников… заговора. Но это всего лишь моя оценка.
— В таком случае мы обязаны рискнуть, — наконец согласился Самойлов. — Нам нужно обсудить какие-то ещё детали?
— Пока нет, — ответила Эмри.
Он встал с места.
— Ээ… ну вы извините, что пришлось держать вас в подвале, — сказал он уже по-русски.
— Не стоит извинений, — со сдержанной улыбкой ответила она, про себя подумав, что ждала их раньше.
Самойлов вышел, пообещав, что будет беседовать с кем-то из организации снаружи. На некоторое время воцарилось молчание.
— Ты же понимаешь, — заговорил наконец Моррван, — что если наш план провалится, даже если мы выживем, нашей карьере конец?
— Только хотела спросить это у тебя, — Эмри поставила локти на стол и запустила пальцы в волосы, прижав ладони к вискам. Моррван поймал себя на мысли о том, что в этот момент у неё было даже более обречённо-безразличное выражение лица, чем то, что можно было наблюдать в последние дни.
— У меня хотя бы детей нет, — заметил он, — а что будет с твоими, если ты не вернёшься из сектора, Эм? Это не моё дело, но, Эм, — он сказал это тише, как будто опасался, что кто-то может их подслушивать, что кому-то есть до них дело, — раз уж мы рискуем всем, что у нас есть, я хочу спросить, почему ты… Почему ты не помогла Эс выбраться из сектора? Ведь вы…
Она не дала ему договорить.
— Мы так любили друг друга? Ты это хотел сказать? — её голос прозвучал так холодно, что Моррвана это испугало, и он даже слегка подался назад.
Он словно впервые открыл глаза. Нет, перед ним была не давно знакомая ему Эмри, жена его старого друга, обожавшая принимать у себя гостей, совсем не та Эмри, которая с умилительной педантичностью выбирала книги для чтения своим дочерям, вечно страдала от каких-то только ей заметных признаков её несуществующей старости и очень смешно злилась, когда он подкалывал её на этот счёт. Он видел в ней что-то новое, и это новое внушало ему страх. Ему подумалось вдруг, что она в эту самую минуту, должно быть, находится под действием А-17, и Меженов или кто-то ещё, управляющий оружием, просто издевается над ним и Самойловым, предлагая совершенно убийственный для них план. И как только эта простая мысль пришла ему в голову, он уже никак не мог от неё отделаться, хотя смысла в таком сложном введении себя в заблуждение не видел никакого. Но уж слишком мало сидящая перед ним женщина напоминала ему Эмри.
— Ты хочешь знать, почему он меня предал? Почему он подверг опасности жизнь нашей дочери, пытаясь шантажировать меня с её помощью? А я не знаю, Мор, — холодная нотка в её голосе дрогнула, и ему на мгновение показалось, что Эмри, такая знакомая и понятная ему, просто очень огорчена, — ну правда не знаю. Честное слово. Наверно, потому что люди вообще по самой сути своей отвратительны.
Иллюзия рассыпалась. Перед ним был совершенно незнакомый ему человек. Человек, которому он, несмотря на всё, доверит свою судьбу.
XXVIII
Ужин, накрытый в лучшем из переговорных залов корпорации, отличался разнообразием блюд, а также отсутствием цитрусов и крепкого алкоголя. Из всех залов Гений всегда предпочитал именно его, поскольку из окон здесь открывался лучший вид на центральную площадь корпорации, мрачное очарование которой лучше всего можно было оценить как раз в сумерках. Чёрный мрамор, покрывавший все поверхности площади MJ, выглядел так строго и торжественно, что Гений, глядя на площадь сверху, и сам начинал верить в то, что это он теперь глава MJ, что это не ночной кошмар, а самое реальное, что с ним когда-либо происходило.
— Я знал, что мы найдём общий язык, — Роулс поднял бокал и улыбнулся Гению.
Гений сделал то же самое. По случаю совместного ужина он даже надел новый костюм и даже перестал чувствовать себя в нём так, как будто украл его.
— Да, всё это замечательно, — согласился он, — но, я полагаю, мы должны ещё обсудить некоторые детали.
— Что-то не так с А-17? — участливо поинтересовался Роулс.
— Я хотел бы сказать, что на данный момент мне удалось решить большую часть задачи, — уклончиво ответил Гений, — но я боюсь, что увеличить радиус поражения оружия до ста процентов едва ли возможно. Да, при нынешней настройке это уже практически девяносто процентов, а не семьдесят три, как было в самом начале, но это, я думаю, всё, чего возможно достичь.
Роулс внимательно дослушал переводчика, доел свой кусок стейка и вытер губы салфеткой.
— Я должен сказать, что это выдающийся результат. Ничего лучшего нельзя было и желать. Знаете, мне представляли вас как безумца, а я приятно удивлён тому, что вы выслушали все мои соображения и сочли их разумными, несмотря на то, что у вас, конечно, есть все причины меня ненавидеть.
— Я не способен ненавидеть, — Гений сделал небольшую паузу, — но если б был способен, то да, я бы вас ненавидел. И всё же я не могу не признать, что вы оказались правы во всём.
Гений с самым светским видом отставил бокал в сторону и встал из-за стола.
— Извините, я вынужден прервать наш ужин, — сказал он с улыбкой. — Возникла маленькая неприятность в отделе. Увидимся завтра утром.
Роулс с удивлением посмотрел на него, но обычного своего самообладания не утратил, попрощавшись и продолжив ужинать, словно не произошло ничего странного.
XXIX
Джил проводила очередной скучный вечер в одном из баров гастрономического квартала. В отличие от Гения личная жизнь у неё не клеилась, все потенциальные партнёры от неё
