А фронтальные «стволы» пока еще работали картечными гранатами, что вспухали белыми облачками над густой массой пехоты, идущей на приступ полевых укреплений.
Даже у закаленных в боях ветеранов-легионеров было на лице четко отпечатан страх. Да практически ужас. Но они держались. Оборачивались на Дмитрия и держались. Тот-то стоял с едва заметной улыбкой и с явным интересом наблюдал за тем, как продвигается пехота противника. Легкая кавалерия же его совсем не интересовала. И то, что с флангов и тыла постоянно доносились выстрелы он, казалось, даже не замечал.
Но вот, наконец, ударили первые залпы ружей рот, стоящих с фронта.
А следом за ними 3-фунтовые «Единороги» перешли на дальнюю картечь.
Залп! Залп! Залп!
Бах! Бах! Бах!
Пехота продолжает накатывать, неся огромные потери. Но в этой беспорядочной лаве простым бойцам того не разобрать. А вот представитель султана, командующий артиллерией и янычарами, прикомандированными Гераю, все видел и все замечал. Он восседал на своем коне и внимательно всматривался в поле боя с помощью зрительной трубы. И хмурился. Как все замечательно начиналось…. Там, под Коломной. Гяуры вели себя так, как и надлежало неверным. Сначала часть перешла под руку правоверного правителя, а остальные были рассеяны благословенным огнем его пушек. Сейчас же он не только потерял всех артиллеристов и большую часть орудий, но и на его глазах совершенно растерзали практически всех янычар, не дав тем даже дойти до рукопашной. Странные укрепления. Кто так ставит вагенбург?! Дикари! Однако, именно это построение и позволило им массировать огонь орудий и ружей. Вон какой плотный огонь!
Османский паша, побывавший не в одном сражении и успевший отличиться в последней войне с Габсбургами, был очень недоволен увиденным. Он знал – внутри укреплений – горстка воинов, по сравнению с той монументальной лавой, что накатывается на них. И радовало его только одно – их задавят. Их должны задавить.
Вон, пехота прошла дальше вчерашнего продвижения казаков. Вот она уже охватывает с двух сторон передовой люнет. Названия паша не знал, но смысла это не меняло. И вдруг начались взрывы. Много взрывов! Такой чувство, что у воинов Аллаха, что первыми прорвались к укреплениям московитов, сама земля под ногами стала взрываться. То, что в дело включились гренадеры, руками начавшие метать гранаты в великом множестве, он отсюда не заметил. Слишком плохие оптические свойства зрительной трубы.
Вот ударили полевые 12-фунтовые «Единороги» дальней картечью с малой дистанции, прорубая натурально просеки среди врагов. Вот их поддержали полковые 3-фунтовые орудия. А потом артиллеристы просто отступили, оставив свои орудия.
Вместо них выдвинулись штурмовики с дробовиками.
Впрочем, этого ни паша, ни хан не видели. Дым от выстрелов и мешанина людей на укреплениях не способствовали удобству наблюдения.
Включились гренадеры с трех других позиций, натурально затопив накатывающую пехоту взрывами ручных гранат. Из-за чего она отшатнулась и стала расходиться стихийными колоннами, обходящими укрепления. Артиллеристы вернулись к «Единорогам» и частыми ударами картечью, подрубили основания этих колонн. Бить вдоль густой толпы дальней картечью с малой дистанции было одно удовольствие. Маленькие чугунные ядра пробивали по пять-шесть человек, прежде чем теряли энергию. Время от времени заряжали ближней картечью – когда масса противника становилась разреженной. А потом снова дальней. Да по самой гуще людской.
Передовой люнет все же захлестнула волна пехоты противника.
Завязалась рукопашная схватка. Янычар к тому времени уже выбили, поэтому линейная пехота столкнулась «в штыки» с казаками да степняками. Точнее у легионеров был штык, которым они ловко орудовали, удерживая плотный строй. А вот наседающие махали сабельками, мешая друг другу. Не зря Дмитрий решил опираться на развитую немецкую школу дуэльного фехтования двуручным мечом. Именно она, богатая на колющие удары, прекрасно подошла для создания школы штыкового боя. И вот сейчас легионеры демонстрировали прекрасный уровень навыка.
- Ура! – Закричали штурмовики, ударившие контратакой по запирающему передовой люнет противнику.
Залп из дробовиков с малой дистанции. И, крепкие, хорошо накачанные и тренированные мужчины в латных кирасах и шлемах врубились в рыхлую толпу противника. В одной руке дага, в другой – тяжелая боевая шпага, коей можно и колоть, и рубить.
Отбросили.
И линейная пехота люнета незамедлительно вернулась на позиции, откуда открыла огонь из своих ружей. Утроенные запасы готовых выстрелов в бумажных патронах были запасены заранее.
Но вот атака захлебнулась.
Очень сложно идти вперед пробираясь по телам своих товарищей, а также их фрагментам, что сплошным ковром покрывали предполье укреплений. И не все из них были мертвы – многие шевелились и матерились. Этакое кошмарное месиво.
Легкая кавалерия тоже изрядно пострадала.
Будучи изначально более удобной целью в силу габаритов силуэта, она ловила куда большее количество попаданий. И потому изрядно поредела. Имитации атак давались ей очень дорого. Легионеры выжимали в среднем по три выстрела в минуту, да били прицельно по толпе на триста метров.
- Андрей, - произнес Дмитрий командиру линейного батальона, что стоял в резерве. – Выводи своих людей через тот проход. Чтобы по месиву не идти. Строй в линию. И атакуй. Видишь, как неуверенно отступают. Пытаются огрызаться. Вот и дашь им пинка под зад. Возьми с собой музыкантов. Пусть под барабаны и флейты идут.
Командир быстро повторил приказ и вполне довольный тем, что его батальону тоже удастся участвовать в бою, бросился его исполнять.
- А вы, - произнес Император, обращаясь к командиру кавалерии легиона, - выходите через вот этот проход. И бейте натиском с другого фланга. Пики не берите. Зачем добро изводить? В кончары их берите.
- Есть, - также обрадовался Басманов.
Атака линейной пехоты и гусар радикально ускорила отступление противника. Легкая кавалерия попыталась контратаковать. Но ее подготовка была слишком явной и долгой. Дмитрий успел сконцентрировать на ней десять полковых «Единорогов» и все четыре полевые, которые сообща ударили туда картечными гранатами. Чем и сорвали контратаку. Почему? Потому что степная кавалерия очень плохо управлялась, особенно после довольно напряженной «карусели» в которой полегло немало командиров, ведущих своих людей «впереди на белом коне». Вот и пришлось накапливаться и хоть как-то организовываться.
Дойдя до реки Лопасни гусары с пехотинцами остановились.
Еще пара ружейных залпов.
И тишина.
Звенящая. Прямо-таки давящая на уши.
Легион потрепан. Ощутимые потери. Но он выстоял и сохранил боеспособность. Дмитрий велит играть Имперский гимн, и бойцы охотно начали его петь, радуясь, крича и потрясая оружием. Они верили в своего Императора. И он не подвел их.
Второй день сражения завершился.
Глава 6
19 декабря 1607 года, река Лопасня
После отражения натиска на укрепленный полевой лагерь войско Герая пребывало в полном разладе и упадке духа. Изрядно поредевшие отряды легкой кавалерии вернулись на левый берег реки.
Османский корпус усиления был
