Эх, мне бы такой хуторок, как тот, на котором я месяц прожил. Хороший такой, уютный и небольшой. Как раз для меня. Однако поблизости такого не предвидится. Хотя, вряд ли все хутора на картах отмечены. Нужно внимательно смотреть и обращать внимание на малоезженые дороги, отводящие от основной трассы. Глядишь и найдётся что-то. Света уселась рядом и посмотрела мне через плечо.
— Что это за бумага такая? — спросила она. — Какие-то линии, значки. Ничего не понятно.
— Это кроки. То есть основное содержание, перенесённое с карты.
— Это как?
— Ну, ты карту обычную географическую или топографическую видела?
— Видела.
— Если видела, то должна помнить, что там выделено разными цветами лесистая, степная, пустынная или горная местность. Изобары там нанесены, то есть линии показывающие повышение или понижение уровня поверхности. Много чего, короче. А на кроках я просто вот так обозначил неровным овалом болото и значок поставил. Мол, топь там. Не соваться. Или вот так линия прошла. Это дорога. А вот это значок — населённый пункт. Мне не нужны здесь его размеры или отдельно стоящие здания. Важно просто знать, что вот это, например, деревня Ивановка. Или вот, синим карандашом, река нарисована. Мне не нужно знать её глубину, ширину или направление течения. Достаточно вон, мосты тут и тут, а вот тут брод. Да и грузоподъёмность того же моста не важна. Я же не на танке еду. А легковой автомобиль любой мост выдержит.
— Сложно как-то.
— Ничего не сложно. По крайней мере, не сложней, чем борщ варить. У тебя в твоей профессии вообще чёрт ногу сломит. Попробуй, догадайся, кому пенициллин колоть, а кому компресс на лоб класть.
— Ну, ты сказал! — расхохоталась Светлана. — Это же в зависимости от диагноза.
— Так диагноз тоже определить надо как-то.
А смех у неё светлый такой, звонкий. Словно колокольчик. И смеётся забавно.
— Ладно, вон Пашка вышел из бани. Иди, парься. Там, кстати мы веники нашли. Так что можно от души похлестаться. И форму свою там оставь. Я потом зайду, постираю.
— Я, вообще-то, сам хотел.
— Оставь. Постираю. Сам настираешься ещё, когда от нас уедешь. Если, конечно не найдёшь того, кто постирает.
По-моему, она сказала последние слова с некоторой грустью. Или мне это показалось? Я прихватил охотничий костюм, нижнее бельё, полотенце, немного подумал и закинул на плечо «Сайгу». Бережёного, как говориться, Бог бережёт. Ничего с ней не случится, если в предбаннике постоит. Зато, если что случится, не придётся из бани безоружному к дому пробиваться. Света посмотрела на оружие у меня на плече и усмехнулась. Ну да. Ей это паранойей кажется. Её же не отдавали на съедение зомбакам связанной.
Баня была отличная. Небольшая, хорошо держащая температуру, с грамотно оборудованной каменкой и пахучими полками. Запаренные берёзовые веники мокли в небольшой деревянной кадке, словно ожидая, когда я пройдусь ими по своему телу. А я не спешил. Прогревшись в сухом тепле, я плеснул немного на каменку, подождал, пока осядет пар и наподдал ещё. Ох! Аж дыхание спёрло! Сидел на верхнем полке столько, сколько смог выдержать, а потом выскочил из парной, вылил на себя холодную воду и опять нырнул в жар. Уже не поддавая, я сидел и обильно потел, наблюдая, как катится градом по телу пот. Пусть. Надо, чтобы каждая пора открылась и напиталась целебным теплом. Что бы кто ни говорил, а ни какая сауна, хамам или там японская какая-то баня не сравнится никогда ни по релаксирующим, ни по целебным свойствам с русской.
Посидел ещё немного, потом выбрался в предбанник и стал пить душистый чай со смородиновым листом, который специально принёс сюда в термосе. Хорошо! Словно и не было месяца скитаний, схваток с бандитами и зомби, потери родных. Всё-таки я сильно тоскую по родителям. Очень сильно. Опять полез в парную и опять наподдал. Короче, напарился от души а, напоследок, садистки отхлестал себя веником. Вышел оттуда весь расслабленный и умиротворённый. Влез в охотничий костюм. Ну да, чуть великоват, конечно, но это совсем немного. Зато ткань добротная и сам удобный. Набрал в ушат горячей воды, постирал носки и нижнее бельё, а потом замочил ментовской камуфляж. Постоял над ним и подумал, а, может, всё-таки самому постирать? Однако почему-то стало лениво, и возникла предательская идея: пусть помокнет пока в воде, а там посмотрим. Пойдёт Света стирать, значит, так тому и быть. А не пойдёт, вернусь через полчасика и постираю.
Я вышел из бани и расслабленной походкой направился к дому. Света, увидев меня, выскочила на крыльцо и пошла в баню. Ну, значит, не придётся мне стиркой заниматься. Кстати, мы с Пашкой нашли во втором доме целый бидон керосина. Надо бы женщинам принести. Неизвестно сколько заправки в керосиновых лампах осталось. Надо было это до бани сделать. И как забыли? Поднялся на сеновал и развесил там постиранные носки и нижнее бельё, потом позвал пацана, и мы вдвоём притащили всё-таки керосин. Ну, теперь точно женщинам будет, чем жильё освещать. Правда, есть ещё и генераторы. По одному в каждом дворе стоят. Вот только бензин не бесконечный. Его поберечь стоит. Я неожиданно поймал себя на мысли, что думаю об этом хуторе, как о своём хозяйстве. Э нет. Пусть об этом у женщин голова болит. А моё дело — сторона.
Между тем вернулась Светлана, и женщины уселись планировать дальнейшую свою жизнь. Хозяйство, по крайней мере, пока, решили вести общее,
